Это и есть тот Итан, которого она знала, а не тот парень, каким она считала его, когда думала, что он изменил ей с Лили. А еще он не та большая любовь, которую, как ей казалось, она потеряла.
Итан барабанит пальцами по груди.
– Я… э… слышал, о чем вы с Тео говорили. Извини, окно было открыто. Ты говорила о своем отце, и я вспомнил кое-что. Лили боялась.
– Боялась моего отца? – Ужас просачивается в нее, как туман под дверью. Оливия надеялась, что Блейз развеет ее сомнения, убедит в том, что она ошибается в отношении Дуайта. Но факты складываются против него, бросают свет на человека, которого, как ей казалось, она знает.
– Она боялась, что он сделает что-нибудь нехорошее с тем парнем… отцом. Возможно, это объясняет, почему она оставила пустой графу в свидетельстве о рождении.
Оливия трет пальцами затылок. Получается, Дуайт действительно не знал, кто отец Джоша.
– Что-нибудь еще?
Итан кивает.
– Однажды я заметил синяки у нее на ноге. В другой раз она поморщилась, как будто у нее болит спина. И даже разозлилась, когда я помог ей сесть в машину. Не хотела, чтобы я заметил. Ей определенно было больно.
Злость вспыхивает ярче огней стадиона. Неужели отец бил Лили?
– Господи, почему ж ты тогда мне не сказал?
Ему еще хватает наглости сделать виноватый вид.
– Ты права. Надо было сказать. – Он разводит руками. – Лили поклялась, что Дуайт ее не обижает. Но ведь ноги она как-то поцарапала. – Как же, например? Когда вылезала через окно, чтобы побежать на встречу со своим загадочным бойфрендом?
Еще не договорив, Оливия ловит себя на том, что такой вариант вполне возможен. Сколько раз она сама ускользала из дома таким способом и бежала на пирс, где ее ждал Блейз. Под окном рос куст можжевельника, и даже летом приходилось надевать джинсы, чтобы не пораниться о колючки.
Итан пожимает плечами, и Оливия хмурится, злясь не столько на него, сколько на себя. Она сама виновата в том, что Итан не рассказал ей о Лили и в результате сестра не обратилась к ней.
Словно машина, кружащая по кварталу в поисках удобного парковочного места, чувство вины настигает ее во второй раз.
Итан постукивает мыском ботинка о бордюр.
– Когда Лили сбежала, меня вызвали в полицию для допроса. Только тогда я и узнал, что она пропала. Я бы позвонил тебе, но чувствовал себя отчасти ответственным.
Пусть так, но себя Оливия винила куда как больше. И все же реплика Итана напоминает, что ей лгали.
– Мой отец пытался связаться с тобой после того, как мы расстались? – Если Дуайт считал Итана отцом, он наверняка предъявил бы ему претензии. Итан качает головой.
– Нет, только полиция.
Оливия смотрит на него, и в ее душе гаснут последние искры надежды. Не Лили – ей лгал отец. Она закрывает лицо руками.
– Ты в порядке?
– Не уверена, – бормочет она, оглядываясь на дом, в котором нашел убежище Джош.
Итан трогает Оливию за руку, и она вздрагивает. В его глазах сочувствие.
– Если бы я знал…
То же самое она может сказать о себе. Но все-таки он помог. Подтвердил, что Дуайту нельзя доверять. Что Лили нуждается в ней больше, чем когда-либо.
– Я улетаю завтра утром на Мальту, но если вспомню что-то еще, дам знать.
Она кивает, с трудом сдерживая дрожь.
– Справишься?
– Да. – Оливия отбрасывает упавшую на лицо прядь и выдавливает улыбку, хотя душа ее кричит. – Да, справлюсь.
Глава 23
Оливия сдвигает на лоб солнцезащитные очки. Ее машина припаркована на противоположной стороне и в двух домах от родительского дома. Утром Лукас прислал сообщение:
На этот раз Джош остался с Эмбер.