Без лишних слов

— Не было пока вестей от него, но надеюсь все хорошо, он вместе с Викой — пояснил я.

— Об этом я и беспокоюсь — произнес Горелый.

— Если честно то и я тоже — добавил я.

Михаил Викторович достав из шкафа инструменты, положил их в коробку и направился навстречу мне.

— Открой дверь! Нужно в мастерскую отнести! — попросил он.

Я открыл дверь и спустился вместе с ним по лестнице. Как только мы оказалась в автомойке, то увидели, что посередине зала собрался весь рабочий персонал и что-то живо обсуждает.

— Это еще что?! — крикнул Горелый, приближаясь к толпе.

Как только его заметили, разговоры стихли, а затем и вовсе наступило молчание. Когда я подошел ближе, то разглядел в толпе дядю Вову в спортивных трико и в майке с прожженными дырками от сигарет. Его борода с нашей последней встречи заметно прибавила в объеме, но одно было неизменно, а именно сильный запах спирта, который сразу бил в нос. Рядом с ним стояла тетя Лида, комендантша из общежития. Она выглядела очень уставшей, как будто за день она постарела лет на десять, а ее глаза были красными от слез.

— Что тут происходит?! — начал Михаил Викторович.

Толпа молчала. Прошло несколько секунд, и тишину прервали рыдания тети Лиды. Она пыталась перестать плакать и выдавить из себя хоть слово, но у нее не получалось. Я подошел и обнял ее. Спустя мгновение она втянула в себя воздух.

— Сашка умер — произнесла через силу тетя Лида.

Из рук Михаила Викторовича упала коробка с инструментами. Толпа тут же оживилась, и со всех сторон начался гул. Говорили про Дмитрия, про Вику, про то, как якобы Сашка пришел с оружием в офис компании «Нефть Гранд». Но Горелый всего этого уже не слышал. Он не сказал ни слова, он просто развернулся и медленно пошел в свою комнату. Из всех чувств, которые я испытывал в ту минуту, больше всего было злости. Я злился на себя за то, что не смог быть рядом с Сашкой и узнать о его намерениях. Я злился на то, что не смог остановить его. Я злился на беспечную Викторию и Дмитрия, которые, как никто другой, были виноваты в этой страшной трагедии, но не понесут никакого наказания. Я злился на все и всех вокруг. Я злился на весь этот поганый и продажный мир!

Тем временем разговоры вокруг пошли про то, как все это ужасно, и что нужно собирать деньги на похороны. Жильцы общежития и работники автомойки обещали найти столько, сколько смогут, а если вдруг не хватит, то что-нибудь все равно придумают. Во время всего этого по сути уже пустого трепа никто, включая меня, и не заметил, что Михаил Викторович уже давно оставил нас и поднялся к себе в комнату.

— Пух! — донесся глухой выстрел из комнаты Горелого.

И на автомойке опять воцарилась мертвая тишина, которую нарушили слезы тети Лиды. Ребята поспешили наверх, но уже было поздно.

Пасмурный день. Все небо с самого утра затянуто грозовыми облаками. Два часа на скрипучем автобусе. Сорок километров от Москвы. Перепечинское кладбище. К сожалению это все, что удалось нам найти на собранные деньги. Участок два на два. Двойная могила. Приехали все ребята с работы, автомойщики, механики, тетя Лида и дядя Вова из общежития. Дядя Вова был трезв как стеклышко и от него, вместо привычного запаха спирта, пахло старыми духами, наверное, постаралась тетя Лида. Моя девушка Алена не отходила от автобуса ни на шаг, для нее это все было очень тяжело, и она не переставала рыдать. Витька тоже приехал.

— Держись — хлопнул он меня по плечу.

Началась погребальная церемония. Гробы стояли рядом, они были открытые. Михаил Викторович Горелов лежал с гордым и важным видом. На войне за сотни километров от Родины пули его не тронули, он вернулся домой без единой царапины. Смерть же ждала его у себя в комнате, спустя много лет, какая ирония. Рядом с ним в соседнем гробу лежал Сашка. Его светлые волосы трепал холодный порывистый ветер. Его глаза, те самые зеленые глаза, в которых некогда светилась искра надежды, были закрыты веками. Его мечты о светлом будущем, о лучшей жизни, о свободе, об искренней и настоящей любви ушли вместе с ним в никуда. Я могу ошибаться, но мне на мгновение почему-то показалось, что на лице Сашки, если хорошо присмотреться, то можно было увидеть еле заметную улыбку.

— Где ты сейчас? — спрашивал я.

Быть может там, где-то в другом мире. В мире, где родители не бросили его у порога детского дома. В мире, где он научился играть на фортепиано или быть может, стал бы писать стихи. В мире, где он на улице случайно встретил студентку Раменской гуманитарной академии по имени Виктория. В мире, где он не только нашел любовь своей жизни, а нашел и саму жизнь, гораздо счастливее, чем была эта. К сожалению, весь этот неведомый мир навсегда останется для меня тайной. Но я всем сердцем верю, что этот мир существует, и сейчас Сашка находиться именно там.