Без лишних слов

— Варя, разреши мне любить тебя сегодня, — взмолился, но ухмылка на его губах не сходила. Знал, что не стоит спрашивать, и всё-таки для него было важно услышать мои слова в ответ.

— Да, — выдохнула я, не желая произносить что-то еще… Без лишних слов моя любовь всегда была и будет только к Борзому. А затем мы поддались искушению и занялись любовью прямо в море. Волны, словно теплое одеяло, накрывали нас. Интуитивные движения омывались водой, так же танцуя с нами танец любви.

Ночь была поистине волшебной, как и секс. Упомрачительный и лишающий разума, сразу сшибая с ног. А по наступлении утра Борзый испарился, будто его вовсе не было, но мое больное воображение от эмоциональной встряски воплотило желаемое и так мне нужное. Даже от злости закричала, напугав служанку, которая принесла ко мне в комнату завтрак.

— Прости, Лиза, — соскочив с кровати, поспешила ее успокоить. Бедная женщина схватилась за грудь, но потом улыбнулась.

— Всё хорошо (όλα καλά), — ласково произнесла она на чисто греческом языке, затем оставила вновь одну.

Он снова ушел… подумала я, прикасаясь холодными ладонями к своим плечам. Но, заметив на подносе, принесенном Лизой, конверт, тут же рванула к нему, как к спасательной шлюпке. Дрожащими руками распечатывала, увидев свое имя, написанное Федором. Значит не приснился. В груди моментально потеплело, и я улыбнулась, снова смахивая с себя непрошенную слезинку. Наконец, справившись с конвертом, вынула листочек, на котором было так мало слов, но очень ёмких и важных.

«Варя, прости, что снова так мы расстаемся… Но это ненадолго. Я обещаю. Люблю тебя и нашего ангелочка. Б.Ф.»

Разулыбалась, прижав к груди маленький кусочек бумаги, хранящий в себе самое ценное. А потом покружилась вокруг своей оси, ощутив сильный прилив новых сил. Но…прошло две недели, и моя надежда, что Борзый вернется, призрачно тает, ускользая с тем ветерком, который сейчас играет с тюлем в моей спальне. Взгрустнув, я все же встала. Накинув на плечи шёлковый халатик, обвязала вокруг талии пояс, затем вышла на балкон. У самого края смотрела на вид, открывающийся взору. Волшебный, и такой далёкий, как и мой Федя. Где он? И снова столько вопросов, на которые так трудно получить ответы. Облокотившись о бетонное ограждение, долго смотрела в одну точку, пока от перенасыщения свежего воздуха не закружилась голова, и пошатнувшись, я присела в шезлонг. Совсем уже себе нервы истрепала, пора думать о своем здоровье. Заняться собой, и уделить больше внимания Лике, хотя девочке сейчас совершенно не до меня. Дедушка — ее центр вселенной, и я рада, что они оба так быстро нашли общий язык. Откинувшись на спинку, старалась игнорировать утреннюю тошноту, что мучила меня последнюю неделю. И каждый день сопровождался каким-нибудь намеком на беременность. Уж, не говоря о еде, на которую я не могу смотреть. Но вчера я все-таки купила тест, но до ужаса боюсь к нему прикоснуться. Утешаю себя тем, что задержка почти в полторы недели, просто результат нервного срыва и новых изменений в жизни.

— Этого просто не могло случиться, — фыркнула себе под нос, любуясь на лозу, что облюбовала балкон, покрывая его всего целиком.

— Что не могло случиться? — позади себя слышу хриплый голос дедушки, привстаю, закутавшись в халат. — Не кипишуй, Варя, — отмахивается от меня, присаживаясь в рядом стоящий шезлонг. — Что с тобой происходит? — смотрит долгим взглядом, не мигая. И плотину, наконец, прорвало. Две недели я молчала, не смела рассказывать дедушке о произошедшем со мной. Он стоически слушал меня, не прерывая.

— Да, деда, я сама дала согласие на брак с Рейном, — воскликнула я, вновь разозлившись до одури. — Но они меня достали, — не смогла сдержать свой негатив, но так мне становилось только легче, будто со стороны на себя смотрю и освобождаюсь от тяжести груза на плечах. — И потом, мама ведь начала шантажировать меня Ликой. Это их план с отцом, таким образом быстрее совершить сделку, — сама себе киваю, снова уставившись в даль моря.

— Твой отец — эгоист, и мне стыдно, что он мой сын, — отчеканил дед, скрепив руки в крепкий замок. — Но, я так рад, что ты не совершила глупость. Рейн не достоин тебя, и уж тем более такого ангела, как Лика. Не думаю, что она бы жила с вами, даже если на секунду предположить, что у вас все бы срослось, — рассуждает, вскинув свою седую правую бровь. Я внимательно его слушаю. — Ты его не полюбила, зря Михаил надеялся на взаимность…

— Да брось, — фыркнула, — у него одно на уме, только поставить галочку. Мне больше кажется, что он сам выдумал свою любовь ко мне. Поверил в нее, ведь так легче принять то, что душой отвергается.