Без лица

Взгляд Стиви был приклеен к мачете. Было видно, что недавно его использовали. Он медленно отступил назад и пошел к своему фургону. Сев в машину, он стартанул с места, как гонщик на «Формуле-1». Его друзья набросились на него с расспросами, но Стиви молчал. Когда они выехали на эстакаду, по радио начали передавать сводку новостей. Сообщалось, что четыре человека были убиты в кровавой резне. Орудие убийства — мачете. По подозрению в убийстве разыскиваются двое чернокожих мужчин и один белый мужчина с обесцвеченными волосами.

Стиви резко затормозил и выскочил из машины. Весь его обед, съеденный час назад, оказался на асфальте. Его друзья все еще оставались в полном неведении относительно того, что же он видел и особенно что же произошло между ним и тем мужчиной из «БМВ». Но Стиви был не расположен что-либо объяснять. Единственное, что он знал, так это то, что он отделался легким испугом. Стиви почувствовал слабость: он чуть не стал героем последних новостей из-за своей глупости и высокомерия. Это был день прозрения.

* * *

Тиффани знала, что умирает. Почки отказали, печень была сильно повреждена и практически не функционировала. Лицо и тело опухли. Жизнь ее поддерживалась при помощи аппаратуры. Мария держала дочь за руку и не понимала, как Бог мог допустить, чтобы произошло подобное. Разве мало тяжких испытаний выпало на долю этой юной девочки и без этого? Умирала, как животное. Ее использовали, над ней надругались и в конечном счете выбросили на помойку, как мусор. Марии было невыносимо больно от одной только мысли, что Патрик бросил ее дочь в мусорный контейнер. Ее любимое дитя умирало, лежа среди кучи хлама. Как мог Господь Бог позволить, чтобы такое случилось с этой красивой девочкой? В эту минуту Мария ненавидела Его, потому что знала, что Он ей не поможет. Никто не поможет ни ей, ни ее ребенку.

Но все равно Мария продолжала молиться. Она молилась, как не молилась никогда в своей жизни. Тиффани умирает в возрасте девятнадцати лет, ее тело и мозг разрушены наркотиками и многочисленными побоями. Даже врачи удивлялись, что она все еще жива. Пересадка органов была исключена, ее организм не перенесет анестезию. К тому же она наркоманка, а наркоманы считаются не очень-то достойными людьми для такого щедрого дара.

Некогда красивые волосы ее дочери висели ободранными клоками, а лицо превратилось в синюшную отечную маску. Все тело было перебито, как еще одно свидетельство жестокости Патрика Коннора.

Вскоре Тиффани впала в кому. Держа дочь за руку, Мария желала ей лучшего места, желала, чтобы она попала туда, где никто уже не смог бы причинить ей зла. Она рисовала в своем воображении зеленые поля, залитые ярким солнечным светом, и умоляла Бога, чтобы только такой мир окружал ее дочь. Мария молилась, чтобы это место было теплым и красивым, где бы Тиффани смогла быть счастливой.

— Умоляю, пусть она обретет покой и счастье, — горячо молилась Мария. Она желала бы отправиться туда вместе с ней. Но она обещала дочери позаботиться об Анастасии.

Теперь Мария будет сражаться за свою внучку, и, может быть, она искупит свои грехи перед дочерью через Анастасию. Но сначала она должна поквитаться с Патриком Коннором. Она заставит его страдать, как он заставил страдать ее дочь. Мария жаждала мести, она отомстит во что бы то ни стало и так называемой подруге, Кэрол Холтер, которая продала Тиффани за паршивые пять штук.

Время расплаты настало.

* * *

Микки нервно ходил по комнате. Стоявшие рядом люди чувствовали, что он в ярости.

— Что вы выяснили? — наконец спросил Микки.

Слово взял Старый Билли, мужчина с бычьей шеей и редкими волосами. Он считался другом Микки и поэтому был единственным человеком, который мог открыто выразить свое несогласие с Микки и остаться при этом в живых.

— Коннор убил сегодня Малкольма. Это был точно он, говорят, его видели. Зарубил его мачете. Ирония судьбы — Малкольм погиб от своего любимого вида оружия. Коннор убил его в его же собственном доме, маленький сын находился в это время в спальне. Также погибли и три его охранника. Видать, нападение строилось на эффекте неожиданности. Сработано грамотно. Легавые оцепили весь район, но Коннор, как обычно, выкрутится. Вероятно, он положил глаз на деньги и людей Малкольма. И он их получит.

Микки отказывался верить собственным ушам.

— Он убивал Малкольма, когда в доме был его маленький ребенок? Кусок дерьма! Раньше мы просто пришлепывали неугодного, не вмешивая в разборки его семью. Я хочу его убрать. И точка. Выследите его, а затем мы нападем.

Билли выглядел растерянным.

— Зачем нам это, Микки? — спросил он. — Хотят эти негры перебить друг друга — пожалуйста, нам-то что?

Микки ждал подобной реакции.

— Во-первых, мне нравился Малкольм. Мне приходилось иметь с ним дело, когда он только приехал сюда. Он имел вес, но знал свое место. Во-вторых, у меня с этим подонком Патриком свои личные счеты. В-третьих, он педофил, и, в-четвертых, он сутенер, и, в-пятых, я чертовски ненавижу сутенеров и педофилов.

Старый Билли несколько минут хранил молчание, а потом сказал: