Без лица

— Нет ордера — нет разговора. Либо покажите бумагу, либо пошли к черту. С кем, вы думаете, вы имеете дело, ребята? С дураком? Да я возьму вас в такой оборот, небо с овчинку покажется. А теперь убирайтесь, нечего тратить мое время на всякую фигню.

Рэгфилд снова сдержанно улыбнулся:

— Но мы вернемся, мистер Коннор.

Патрик громко рассмеялся:

— Когда вы решите навестить меня снова, ребята, убедитесь сначала, что вам есть что мне сказать, хорошо? Иначе не стоит понапрасну тратить мое время. Знаете, я человек занятой. A-а, занятой и богатый ниггер — это уж слишком, да? Из-за этого ведь весь сыр-бор, не так ли? Я парень не бедный, а главное — черный, и стало быть, человек неугодный. Лучше вам держаться от меня подальше, у меня есть свои люди в деловых кругах, которые очень «любят» случаи проявления расизма органами власти. Я надеру вам задницы с удовольствием. Понимаете, к чему я клоню?

Полицейские понимали, что Патрик издевается над ними, и ждали, когда он закончит кривляться.

— Вам не удастся сделать из меня козла отпущения, слышите? — неистовствовал Патрик. — Тут недавно девчонку в мусорке нашли, может быть, вы и это на меня повесите?

Рэгфилд отказывался верить своим ушам.

— Это же была мать вашего ребенка, мистер Коннор, разве нет?

Патрик нагло осклабился:

— Знаете, у скольких сучек есть от меня дети? И если с какой-нибудь из них что-то случится, вы что, автоматически сделаете меня крайним? Она была шлюхой, стриптизершей, наркоманкой. Да за дозу она бы трахнулась где угодно и с кем угодно, даже с вами.

Патрик нажал кнопку на своем столе, и в комнату вошли два шкафообразных парня. Оба были белыми и светловолосыми.

— Проводите этих джентльменов до двери, пожалуйста.

Когда полицейские ушли, Патрик снова улыбнулся. Он понял, что у них на него ничего нет. Патрик выглянул из окна еще раз: все, что он видел, принадлежало ему. Постепенно он успокоился. Он подумал о Тиффани — жива она или нет? Он надеялся, что нет. Он также подумал о том, что ему нужно убрать свидетелей как можно скорее. Стукачество — вещь прибыльная в наши дни, так что нужно быть осторожным.

Патрик остался доволен собственной предусмотрительностью. Как ни крути, а он молодец. Умница. Вот что получается, когда трудишься не покладая рук.

* * *

Мария открыла почтовый ящик и достала ключ. Старые привычки не проходят. Она осторожно отперла входную дверь и, стараясь не шуметь, ступила в кромешную темноту квартиры. Мария прислушалась. Из комнаты доносился приглушенный звук телевизора. Знакомый запах протухшей еды и затхлой ветоши ударил ей в нос. Как люди могут так жить? Как она сама могла так жить раньше? Каждый вдох напоминал ей о ее прошлой жизни, пустой и никчемной, хотя тогда она находила ее потрясающей.

Кэрол Холтер по-прежнему валялась в кровати. Целую ночь она пыталась заснуть, но даже виски не принесло долгожданного облегчения от боли, терзающей ее тело. Закурив очередную сигарету, она принялась смотреть свой любимый сериал. Ей очень нравился главный герой — Ричард, и, как она часто говорила, она была бы не прочь поразвлечься с ним. Но сейчас ей было не до этого. Кэрол пугало то, что она утратила желание работать, утратила мужество выходить на улицу. Если ситуация не изменится, ей конец.

Вдруг она уловила какой-то шум: похоже, кто-то открывал входную дверь. На лбу выступили капельки пота. Наверное, вернулся этот сумасшедший, чтобы прикончить ее. Когда дверь распахнулась и на пороге появилась Мария, она на мгновение почувствовала облегчение, но тут же поняла — Мария пришла по ее душу.

— Как дела, Мария?

Кэрол была так напугана, что не могла пошевелиться. Она знала, на что способна Мария, и глубоко в душе понимала, что заслужила все, что сейчас последует. Закон улицы гласил: око за око, зуб за зуб. Кэрол Холтер приготовилась к худшему.

Мария смотрела на разбитое лицо и тело Кэрол и догадалась, что она наткнулась на очень жестокого клиента, и в душе даже радовалась, что ее старая так называемая подруга испытала на собственной шкуре хоть маленькую толику того, что пришлось пережить ее дочери.

— Где деньги, Кэрол? — тихо и отрывисто спросила она.

Кэрол почувствовала, как будто ее хлестнули по лицу.

— Какие деньги? — спросила она дрожащим голосом. Ее правый глаз подергивался от нервного тика.

Резкое движение, и Мария вцепилась в Кэрол.

— Я говорю об этих проклятых деньгах, которые тебе заплатил Коннор! Пять штук, если память мне не изменяет. Не играй со мной, Кэрол, я не в том настроении. Я видела, как умирала моя Тифф, умирала из-за тебя, грязная тварь! И я прошу тебя, не доводи меня до греха.