Без лица

Карен Блэк находилась в тюрьме. Ее раздражали вонь, тусклый свет, теснота и общество других женщин. Карен уже предупредили, что она должна принимать душ регулярно, иначе ее изобьют свои же сокамерницы. Это были две чокнутые, одна сидела за убийство, вторая за торговлю наркотиками и сговор с целью убийства. Так что здесь, в своем новом окружении, она не выглядела такой уж крутой.

Отправляясь на свидание к мужу, Карен была зла и голодна. Она не могла здесь спать. Постоянный шум сводил ее с ума — кашель, плач, смех, крики. Когда Карен увидела мужа, она попыталась улыбнуться. Пусть говорит всем, что ей все нипочем. Он был той ниточкой, которая связывала ее с внешним миром. Она непринужденно приблизилась к столику, строя из себя женщину, которой вполне комфортно в новой обстановке.

— Ну как ты, Кари?

Муж явно нервничал, и это взбодрило ее.

— А ты как думаешь, черт побери. Ну, чего там у нас базарят?

Карен уже освоила тюремный жаргон, это произвело впечатление на ее мужа. Он был ее троюродным братом по отцовской линии. Блэки заключали родственные браки, и отцовство двоих детей сестры Карен приписывали ее собственному отцу, а вовсе не залетным дружкам.

Карен и Пити выглядели как брат и сестра, сидя друг против друга и держась за руки.

— Все только об этом и говорят, Кари. Черт побери, да ты стала легендой, подруга! Я только и слышу: «Как там Карен?», «Как она держится?» Особенно в пабе.

Карен просияла от радости. Но муж не решался сказать ей правду: люди были настроены к ним недоброжелательно. Все считают, что она так же плоха, как Мария Картер, если не хуже — та хотя бы была не в себе, когда совершила убийство.

— Как мама? Успокоилась уже?

— Она так переживает за тебя…

На самом деле Рита Блэк публично отказалась от дочери. В отличие от Карен она имела четкие представления о том, как далеко можно заходить в стремлении отомстить. Особенно в их округе, где люди живут по определенным законам.

— Я так ее люблю. Скажи ей, что я передам ей весточку, ладно?

Он снова кивнул.

— Вы уже отомстили за меня, Пити?

Он со страхом ожидал этого вопроса и теперь промолчал. Карен нахмурилась:

— Нет?..

— Послушай, Карен, — сказал он, — нам нужно время, чтобы понять обстановку, только тогда мы сможем со всем этим покончить. Если мы что-то предпримем сейчас, нас тут же раскусят.

Карен угрюмо молчала.

— Как я уже сказал, все только о тебе и говорят. Черт, да ты стала прямо второй Мэрилин Монро! Настоящая звезда.

Она снова начала успокаиваться. Ощущение своей крутизны приятно щекотало ей самолюбие: о ней говорят, значит, она что-то из себя представляет.

— Кевин Картер пропал…

При этих словах она рассмеялась:

— Ага, проучили этого ублюдка! Так поступить со мной! Теперь люди знают, что с ними будет, если они тронут Блэков.

Теперь она была рада, что подожгла Луизу Картер. Это помогло ей достичь цели — стать героиней в своем районе. Кевин Картер сбежал. Жаль, что она не сделала чего-нибудь такого раньше.

Пити прекрасно знал, о чем думает его женушка, и удивлялся ее глупости. Они ходили на работу к Люси Картер, чтобы попытаться договориться о возмещении ущерба, но ему и в голову не могло прийти рассказать жене об этом. Они получали письма и звонки с угрозами. Полиция не спускает с них глаз, а его жена находится в мире собственных фантазий, где она супергерой. Кевин Картер действительно исчез, но было известно, что он не собирается оставлять безнаказанным избиение дочери и увечья жены. И кто осудит его за это?

Карен продолжала воображать, что она Дон Корлеоне в юбке и может творить все, что ей вздумается, без всяких последствий. Ему бы стоило врезать ей как следует за все, что она натворила. Но вместо этого он улыбнулся жене и принес еще одну чашку чая и большой «Кит-кат».

* * *

Алан Джарвис был вымотан, морально и физически. Загружая очередные двадцать килограммов конопли в грузовик, он громко вздохнул, вызвав насмешки двух мужчин, работавших рядом с ним.

— Ну и слабак же ты, Алан.

Алан пропустил это мимо ушей. Он не привык к физическому труду. Просто ненавидел его. Но он хотел поскорее покончить с погрузкой и поэтому работал быстро. Черные мешки было неудобно поднимать, они выскальзывали из его потных рук — потных больше от нервозности, чем от физического напряжения.