Без маршала Тито (1944+) (СИ)

На этот раз меньше тридцати кило. Нашли легко — заначку Анте Мошкова, командира «Бригады охраны поглавника», сдали свои же. Еще в 1944 Павелич поручил Мошкову установить контакт с союзниками и договориться о переходе НГХ на их сторону. Но занятые боданиями в Италии и гонкой к Берлину англоамериканцы послали усташского эмиссара нахрен, однако не арестовали. Он попробовал затеряться в Венеции, тем более, что уволок немало, но прокололся на том, что начал самостоятельно распоряжаться деньгами, «готовить новую усташскую революцию». Естественно, те, кому ничего не досталось или досталось меньше, это не одобрили. А поскольку ОЗН довольно эффективно вылавливало (в том числе нашими руками) усташскую элиту, то быстро получило нужные сведения. Арестовали Анте Мошкова итальянцы, тут же передали нам, вот мы и конвоировали его вместе с золотом, чтобы два раза не вставать. Отсюда до югославской границы километров сто пятьдесят, через три часа дома.

До Зальцбурга вдвое дальше, но там и улов попался куда больше: еще зимой, сразу после падения Берлина, англичане арестовали в Бад-Гостейне бывшего министра обороны НГХ опального маршала Славко Кватерника вместе с сынулей Дидо, членом «Лиги полковников». Допрашивали поначалу сами, потом передали русским, поскольку Бад-Гостейн вошел в советскую зону. НКВД вытряхивал данные из маршала еще несколько месяцев, а затем передало нам. Англичане с барского плеча добавили к этому девять ящиков на сто восемьдесят килограммов — золотой запас пана атамана, и заявили, что это деньги Хорватии. Вполне могли бы зажать, но почему-то не зажали…

Вообще «Лига полковников» любопытное такое образование — за одним исключением все молодые, тридцать-тридцать пять лет, все из довоенной эмиграции, все пользовались неограниченным доверием Павелича, вплоть до карт-бланша на любые действия. И все — кровожадные твари, иначе не скажешь. За каждым такой шлейф убийств, что Гиммлер в гробу крутится. Мне вообще казалось, что у них с головой не все в порядке: даже сейчас, когда НГХ полностью ликвидирована и усташскую верхушку отлавливают по всей Хорватии, без колебаний применяя оружие при сопротивлении, они исступленно лезли обратно в страну. Ну или торчали у самых границ в надежде вскоре повернуть все обратно, что позволило ОЗН унасекомить «Лигу» почти полностью. Юре Францетича после авиакатастрофы еще в 1942 запороли вилами крестьяне; Векослав Любурич попался под раздачу моей роте, когда действовали у Ясеноваца; Серваци, младшего Кватерника и Херенчича выдали из Австрии; Рафаэля Бобана взяли мы в Далмации — тот самый коренастый эмиссар, Ратко. Где-то еще гулял начальник службы безопасности НГХ Лисак, но тоже по данным Ранковича собирался вернуться в Хорватию и возглавить крижаров.

Новые югославские власти спешно готовили Загребский процесс, собирая юристов из союзных стран и доказательства, Корпус народной обороны громил остатки усташского подполья, нашу роту перебрасывали из края в край на самые опасные и ответственные засады.

Когда до назначенной даты процесса оставался всего месяц, пришло известие — Лисак через Триест и Карловац пробирается в Загреб! В Корпусе народной обороны начался сущий сумасшедший дом — найти! поймать! доставить! И предъявить на процесс целеньким! А уж когда стало ясно, что Лисак намерен осуществить теракт именно против трибунала, то спокойная жизнь, и без того едва-едва маячившая где-то на горизонте, окончательно помахала нам платочком.

Возможные явки и пути появления Лисака перекрыли оперативные группы, нашу роту тоже раздергали на пятерки, на усиление. Нас придали Славко, не иначе, в честь старого знакомства. С ним два немолодых мужика, местные милиционеры — бывшие крестьяне, сметливые и хитроватые, с ручищами-лопатами, в которых пистолеты выглядели игрушечными. Оба из партизан сорок первого года, оба воевали в Ликской дивизии, оба здешние уроженцы, оба знали все ходы-выходы и чуть ли не каждого в котаре-уезде. Их тоже знали, могли выпить с ними кофе или ракии, во всяком случае, с ними держались не как с представителями власти, а как со старыми соседями, переехавшими в другое место. Нас бы местные послали нахрен, даже к Славко, урожденному хорвату, относились настороженно, а то и подозрением. Я вообще со своим сербским или, в лучшем случае, боснийским произношением, помалкивал и Глише с Небошем наказал то же самое. Марко на этот раз не взяли — наказан, на прошлом выходе пристрелил крижара вместо того, чтобы взять живьем.