Без мата тут и не скажешь

– Да пошли вы все в пизду, сборище задротов! – я демонстративно завершил упражнение и пошел в сторону, но вспомнил, что забыл ботинки. Наступил на шишку, больнее было, чем от гвоздей. Вернулся. Взял ботинки. Они все молча смотрели на меня! Ненавистно плюнул в их сторону. Пошел собирать вещи. С меня хватит. Пока сатанисты единились с лесом, защищая муравейник, я стоял на берегу и орал лодочникам. Однако ж лодочники оказались гондольерами, ибо не увидели и не услышали меня. Пришлось присоединиться к ужину, где все всячески пытались меня поддержать, чем знатно заебывали. Я гавкал и кусался, как дворовый пес. В рейтинге сатанизма я стремительно падал, потому решил закурить прилюдно прям от лагерного костра. Валерон долго смотрел на небеса и заявил, что меня срочно надо вернуть на путь исправления, для начала смыв всю негативную энергетику. Сатанисты окружили меня, вытесняя к озеру. Но близко не подходили. Не зря я прихватил с собой выкидной нож.

– Вы чего, падлы позорные? Толпой меня замесить собрались?

– Виталий, не сопротивляйтесь! Так только хуже будет. Валера знает, что делает! Валера приведет нас к связи с космосом! Валера откроет тайны Вселенной! Валера! Валера!

– Да он объебывает вас этой всей хуйней!

– Что-о-о-о? – Из толпы выскочил Валерон. – Ты усомнился во мне?

– Я и не верил в тебя, пиздабол. Давай метни в меня огненным шаром, маг херов. Ну че? Нет? Говорю ж, пиздабол!

– Уберите нож, давайте поговорим как цивилизованные люди.

– Лодку мне сюда вызови.

– Виталий, нам надо разобрать ваш кейс, все плюсы и минусы этой ситуации, а также инсайты, которые можно из этого извлечь.

– Лодку, сука! – орал я.

– Хорошо, хорошо!

Валерон по рации связался с лодочниками, которые обещали приплыть через какое-то время.

– Люди! Вы не видите, что он пиздит, как Троцкий? Он ничего этого не выдумывал. Нет тут уникальных методик. Все целеполагание он в армии украл. Я служил, видел. Все эти постановки задач, бесконечные планы, подведения итогов. Да и все остальное откуда-то тоже спиздил.

– Вы ошибаетесь, – фыркнул Валерон.

– А ведь и правда, – откликнулся Антон, – отсылки есть, как неожиданно. Валера применяет армейские методики. Великий человек.

– Великий человек! Великий человек! – шептала толпа.

– Я проводник слепых людей в мир осознанных, – магическим голосом вещал Леопольдов.

– Слышь, идущий к реке, завали уже! Я за вещами, и пусть только хоть одна падла сатанистская ко мне подойдет, порежу на хуй! – Держа нож на вытянутой руке и периодически истерично помахивая им, можно открыть любые двери, даже те, что не существуют. Запишите! Философ Виталий Штольман. Из хроник Селигерского путешествия.

– Виталий, Виталий, у вас еще есть шанс все исправить и осознаться, – нарисовался предо мной Антон.

– Блять, ты еще хули пристал? Я в закат, больше не увидимся!

– У нас же наш чат единомышленников!

– Антон, ты – долбоеб?

– Я – Георгий! И я не долбоеб! Валера говори… – осекся он.

– Вот видишь, – перебил я его, – у тебя даже своего мнения нет, а лишь Валероновское. Все, бывай, – я похлопал его по плечу и пошел.

Водная карета прибыла.

– Так завтра ж у вас отъезд, – возмущался лодочник лишнему рейсу.

– Да все, преисполнился я в этом мире, – запрыгивая в такси, зло ответил я.

– Странные вы какие-то.

– Они.

– Что?

– Заводи уж мотор, капитан. Вези меня с этого проклятого острова.

– Это я могу, – повеселел мужик.

Добираться пришлось на попутках. Какой-то дед докинул меня до Торжка, а там дальнобой сжалился над бедолагой у дороги. Весь путь до Москвы он ржал, как ретивый конь, над моей историей, а вот редактор газеты сей материал не оценил, наотрез отказавшись его публиковать. Я потребовал возместить мне 10 тысяч ущерба и еще накинуть за моральный. Получил отказ. Послал их всех. Уволили. Расстроился, но не сильно. Знатное вышло приключение, финал которого стоило обмыть. Ну и обмыл.

Утром я сидел на балконе, попивая кофе под сигаретку, и размышлял о высоком. О своей больной голове. В двери зашерудили ключи.

– Привет, чего сидишь грустишь?

– А чего веселиться? – вздохнул я.

– А я тебе сальца маминого привезла.

– Спасибо!

– Ну улыбнись, что ль!

– Голова болит!

– Как дела на работе?

– Выгнали!

– Как это выгнали?

– Был не понят.

– Снова?

– Да! Не понят в секте, не понят в газете. Журналистика еще не готова к философии Виталия Штольмана.

– Ты неисправим.

– Одна радость в моей жизни.

– Я? – игриво улыбнулась Женька.

– Тещино сало. Доставай уже. Страсть как хочу!

– Вот дурак!

– Тоже тебя люблю.

– И сало?

– И сало.

Заведующий

Больной зуб заставил меня снова обратиться к народной медицине. Еще пред первыми петухами я направился в поликлинику, чтобы получить заветный талончик. Выдавали их ровно с 8 утра на весь день, минута промедления могла стоить часов ожидания избавления от боли. Аппараты, выдающие талоны, конечно, были, однако ж они стали частью декора поликлиники, потому от руки их выписывали теточки из регистратуры.