Без Москвы

В правой эмигрантской среде и среди части диссидентов фигурировал старый миф: большевики тоже были масонами, белогвардейские авторы и большевистскую революцию называли результатом всемирного масонского заговора. Для историков партии никаких масонов вообще не существовало, были пролетариат и буржуазия. Между тем, как известно историкам, 10 из 11 членов временного правительства действительно состояли в ложах. И Старцев решил взглянуть на масонскую тему беспристрастно. Уже в 1990-е он работал с масонскими архивами американского Гуверовского института, получил допуск к собраниям Объединенной ложи Британии.

Белла Гальперина, историк:«Берберова[11], приехав в Россию, специально заезжала в Петербург, чтобы встретиться с Виталием Ивановичем».

Сергей Полторак, историк:«Он мне рассказывал не раз о том, как определял, был ли тот или иной человек масоном. Если он находил в двух, а лучше в трех источниках подтверждение, он писал, что человек являлся масоном. Одного источника ему было категорически недостаточно».

На истфаке Герценовского института Старцев был абсолютная звезда – на его лекции специально приезжали московские аспиранты.

Дмитрий Жвания, историк, журналист:«Я студентом подрабатывал сторожем и не всегда высыпался. На его лекциях всегда сидел впереди и ловил каждое его слово. Но как-то усталость взяла свое, и я начал дремать. Он сказал: “Дмитрий, вы поспите-поспите, ничего страшного”. После того, как он мне так сказал, я уже не мог заснуть».

В 1990-е годы многие историки, славившие всю жизнь Ленина и КПСС, стали вдруг неистовыми сторонниками монархизма и «белой» идеи. Старцев убеждений не менял. Он опубликовал несколько книг, в одной из которых встал на защиту Ленина. Вождя революции многие историки называют немецким шпионом. Профессор доказал обратное – документы о пресловутых немецких деньгах – это в основном фальшивки, изготовленные польским писателем Фердинандом Оссендовским.

Дмитрий Жвания, историк, журналист:«Я прекрасно помню лекции о Троцком. Он говорил: “Вы представьте себе фотографию семьи Троцкого: вот две дочери и два сына. Все четверо были погублены”».

В 1990-е годы Виталий Иванович Старцев был признан не только в России, но и за рубежом. У него выходило множество книг, его приглашали на конференции. Он был крупнейшим специалистом по русской революции и истории масонства в России. Занимал пост заведующего кафедрой русской истории истфака Герценовского университета. У него было множество преданных учеников. Он, несомненно, признавался самым известным и самым популярным преподавателем факультета. Но это многим не нравилось. Первым поводом к неприятностям стало то, что Старцев отказался принять на кафедру некоего Виктора Брачева, работы которого по истории масонства он считал зловредной халтурой. Это вызвало недовольство начальства, которое вообще хотело закрыть истфак и открыть новый факультет социальных наук. Старцев был против. И, в конце концов, бюрократические придирки поставили его в безвыходное положение. Не желая подвергать свое чувство собственного достоинства испытаниям, он подал прошение об отставке.

Сергей Носков, историк:«Факультет был весь обвешен самодельными листовками с надписью: “Верните Старцева!” Преподаватели и студенты ходили в ректорат и куда только можно. Была организована кампания в прессе».

Татьяна Старцева, вдова Виталия Старцева:«Он оказался очень мужественным человеком. Дома ничего не высказывал, но все это его очень подкосило».