Без Москвы

После первой же их встречи на Ахматову было возобновлено «Дело оперативной разработки», заведенное в 1939 году «с окраской» «скрытый троцкизм и враждебные антисоветские настроения». В тот же день на «Деле» появилась другая зловещая надпись – категория «Ш» (шпионаж). Всякий дипломат рассматривался в России как шпион. Следовательно, многочасовая ночная несанкционированная встреча Ахматовой с Берлином один на один была чем-то экстраординарным.

Вскоре после встречи с Ахматовой Берлин пишет доклад для британского правительства «Литература и искусство в России при Сталине». Можно не сомневаться, что как и все документы, пришедшие в Англию из Британского посольства в СССР дипломатической почтой или радиограммой, доклад оказался в руках «кембриджской пятерки». В 1944–1945 годах Берджес, в то время – сотрудник Форин-офиса, переслал в СССР 4404 секретных документа. На Лубянке не хватало дешифровщиков и переводчиков, чтобы освоить весь этот материал. Поэтому точно не известно, как и когда доклад Берлина лег на стол к Сталину.

На генералиссимуса не могли не произвести впечатления следующие мысли английского дипломата: «На писателей смотрят обычно как на людей, за которыми нужен основательный надзор, их надо тщательнее ограждать от личного контакта с иностранцами, поскольку только из разговоров с писателями иностранцы, например автор этого доклада, могли получить связные представления о том, как воздействует советская система на их частную жизнь и на жизнь искусства». Или: «Старшие интеллектуалы выказывают признаки того, что скоро снова выйдут на поверхность»; «Солдаты на фронте передавали один другому переписанные от руки стихи… Пастернак и Ахматова начали получать с фронта потоки писем… Ахматова и Пастернак были слишком популярны, чтобы избежать подозрений».

Между тем, в апреле 1946 года в Москве с невероятным триумфом прошли поэтические чтения Ахматовой. После выступления в Колонном зале Дома союзов в Кремле публика стоя приветствовала Ахматову 15-минутной овацией. По словам Анны Андреевны, Сталин потом спрашивал свое окружение, кто организовал вставание. Так должны были приветствовать только его самого. Ахматова для Сталина превращалась в символическую фигуру – кумира молодежи, в том числе и прошедшей войну, человека, осуществлявшего прямые контакты с западными дипломатами. Как раз тогда же, весной 1946 года, Уинстон Черчилль произнес знаменитую Фултонскую речь, где впервые употребил выражения «железный занавес» и «свободный мир» и призвал Запад к бескомпромиссной борьбе с коммунизмом.

Весна-лето 1946 года стали поворотными и во внешней политике СССР. Сталин, никогда не оставлявший мысли о мировом господстве, сразу после войны колебался: у СССР не было ядерного оружия, Запад предлагал экономическую помощь. Может быть, имело смысл до поры до времени сохранять с бывшими союзниками хорошие отношения. Но в начале 1946-го он решает: война неизбежна. Министр иностранных дел Молотов получает выговор за либерализм. Форсируются коммунистические перевороты в странах Восточной Европы, огромные деньги СССР вкладывает в создание собственного атомного оружия. Подготовка к войне подразумевает чистку внутри страны. Постановление об идеологических недостатках в «толстых» журналах было подготовлено Андреем Ждановым загодя. Оно было направлено против московского журнала «Новый мир». Но в начале 1946 года главным объектом расправы стали ленинградские журналы «Звезда» и «Ленинград», а непосредственными жертвами – Анна Ахматова и Михаил Зощенко.

В поведении Сталина по отношению к Ахматовой чувствовалась какая-то странная непоследовательность. С одной стороны, оскорбительная формулировка «полумонахиня-полублудница», произнесенная Ждановым, изгнание из Союза писателей, лишение пайка, ежедневные нескрываемые подслушивание и слежка, а через 3 года после постановления – арест сына Льва Гумилева и бывшего мужа Николая Пунина. С другой стороны, сама Ахматова арестована не была.

С августа 1946-го ожидания тех, кто надеялся на мирную, чуть более свободную жизнь, были разрушены. Впереди – борьба с космополитизмом, разгром генетики, «Ленинградское дело», Берлинский кризис, Корейская война.

Анна Ахматова считала, что именно ее встреча с Исайей Берлином послужила толчком к началу всех этих роковых событий.

В этой войне Ахматова чувствовала себя не объектом, а субъектом. И, выражаясь метафорически, Ахматова эту войну выиграла.

В 1953-м умер Сталин, едва ли не отравленный своим ближайшим окружением. В 1951 году под угрозой неминуемого разоблачения агент Метхен (Берджес) бежал в Советский Союз. Ему не позволили жить в Москве и отослали в Куйбышев (ныне – Самара). Он жестоко пил. Не избавился от этого порока и в Москве, где ему, в конце концов, дали квартиру. Он публично выражал разочарование своей судьбой. Пытался вступить в контакт с английскими дипломатами. И в 1963 году умер при загадочных обстоятельствах в Кремлевской больнице. Многие его товарищи по службе считали, что его отравили из-за болтливости и потенциальной опасности информации, которой он обладал.