Без Москвы

С 8 января по 13 февраля 1570 года продолжался геноцид в Новгороде. Иван велел обливать новгородцев зажигательной смесью и затем, обгорелых и еще живых, сбрасывать в Волхов; иных перед утоплением волочили за санями; детей привязывали к матерям и метали их вместе в реку. Священники и монахи после различных издевательств были забиты дубинами и сброшены туда же. Современники сообщали, что Волхов был запружен трупами. Людей забивали до смерти палками, ставили на правёж[1], чтобы принудить их к отдаче всего своего имущества, жарили в раскаленной муке. В иные дни число убитых достигало полутора тысяч. Были разграблены монастыри, сожжены скирды хлеба, избит скот. Наступил голод, сопровождавшийся людоедством.

Во вскрытой в сентябре 1570 года общей могиле, где погребали всплывших жертв Ивана Грозного, а также умерших от голода и болезней, насчитали 10 000 трупов.

Из Новгорода Грозный отправился к Пскову. Там царь своими руками убил игумена Псково-Печорского монастыря Корнилия, ограбил и казнил нескольких псковичей.

Любопытно, что позже именно героизм псковичей при обороне Пскова от поляков Стефана Батория спас и Россию, и Ивана Грозного от окончательного разгрома в Ливонской войне.

После похода Ивана Грозного никакой город не мог больше бросить вызов Москве. Вертикаль установили всерьез и надолго.

Петр Великий не любил Москву. В 1712 году двор переехал в построенный Петербург. По словам Виссариона Белинского: «Таким образом, Россия явилась вдруг с двумя столицами – старою и новою, Москвою и Петербургом. Исключительность этого обстоятельства не осталась без последствий, более или менее важных. В то время как рос и украшался Петербург, по-своему изменялась и Москва».

Петербургский период русской истории много уступал в жестокости московскому. Да, Москва чувствовала себя слегка обиженной; скорее курортом, чем деловым или интеллектуальным центром. Как писал Николай Гоголь: «В Москву тащится Русь с деньгами в кармане и возвращается налегке; в Петербург едут люди безденежные и разъезжаются во все стороны света с изрядным капиталом».

Однако у Москвы были плюсы, с лихвой возмещавшие потерю столичного статуса. Петербург – город искусственный, на периферии России. Москва – в центре естественной экономической активности, на скрещении речных, а позже и железнодорожных путей. Петербург – город чиновничий, военный, позже – пролетарский. Москва – купеческий и дворянский. Темп жизни в Москве не так интенсивен, зато частных капиталов и мудрых голов в избытке.

Москва – это Петр Чаадаев, Александр Островский, Лев Толстой, Антон Чехов, Андрей Белый, Марина Цветаева, Борис Пастернак. Это Художественный театр, Третьяковская галерея, «Голубая роза» и «Бубновый валет». К 1914 году разрыв между Москвой и Петербургом не очевиден. Страна в 1913-м действительно летит на двух крыльях – петербургском и московском.

Но Петроград искусственнее, неожиданнее. Баланс классовых сил неочевиден. Социальный состав населения способствует бунтам. Именно в столице императорская Россия найдет свой бесславный конец.

Большевиками была установлена новая иерархия: Петроград – четвертый Рим, столица мировой пролетарской революции (а значит, в перспективе – всего земного шара), Москва – главный город Советской России. Глава Петрограда Григорий Зиновьев по совместительству занимал пост Председателя Коммунистического интернационала. Именно он переименовал сразу после смерти вождя Петроград в Ленинград – особую пролетарскую столицу, где свой пантеон (Марсово поле) и свои новомученики (Урицкий и Володарский).

Именно Зиновьев начал беспощадную чистку Петрограда от Петербурга. Город лишился (умерли от голода, убиты, эмигрировали, переехали в Москву) Ильи Репина, Александра Блока, Николая Гумилева, Владимира Маяковского, Сергея Есенина, Дмитрия Мережковского, Зинаиды Гиппиус, Аркадия Аверченко, Осипа Мандельштама, Тамары Карсавиной, Анны Павловой, Федора Шаляпина, Александра Куприна, Ивана Бунина.

Исчезли журналисты, бизнесмены, инженеры и профессора, биржевые деятели, модистки, присяжные поверенные, рестораторы, депутаты думы, офицеры гвардии, дипломаты, чиновники: в новом Петрограде они были решительно никому не нужны. Как писал Николай Тихонов:

«Случайно к нам заходят корабли,
И рельсы груз проносят по привычке;
Пересчитай людей моей земли —
И сколько мертвых станет в перекличке».

Героев Блока сменяли герои Зощенко. Уже в начале 1920-х Москва была культурно и финансово привлекательней, да и либеральней Северной столицы.

Именно в Петрограде в августе-октябре 1918 года чекисты расстреляли 800 «заложников», в огромном большинстве абсолютно аполитичных граждан дворянского и буржуазного происхождения. Казни происходили в самом центре города у стен Петропавловской крепости.