Без мозгов

Полдня мы с Юриком простояли возле стола воспитательницы – для осознания. И потом до вечера нас на палас играть не пускали – для закрепления. Вот тогда-то, мне кажется, я и сделал решительный шаг в развитии своих наблюдательных способностей.

Маринка, кстати, хоть и осудила наше выступление, оказалась единственной в группе, кто около нас – наказанных – рисовать сел. Разговаривать нам запретили, мы должны были проникаться чувством вины. Мы с Юриком проникались, а Дёмина притащила книжек и листала их нарочно медленно, чтобы мы тоже успевали картинки рассматривать. Так что за Маринкой я начал сознательно наблюдать ещё тогда, когда нам по шесть лет было.

Я, может быть, Маринку знал лучше, чем она сама себя знала. И весь мой опыт говорил о том, что про банки с мозгами ей рассказывать пока рано. Не поверит. Мы дошли до Маринкиного подъезда, и я аккуратно поставил рюкзак на землю.

– Ладно, – сказал я. – Придётся идти в школу, раз ты настаиваешь. Только… Не заходи без меня в кабинет биологии. Я тебя как друга прошу.

– Орёл, ты здоров?! Между прочим, это обидно. Если ты боишься, что я вас Рине сдам, то мне плевать. Вообще-то, мне не нравится, что Коню влетело, а Юрочка дома пирожки ест. Но это не такая великая драма, чтобы кричать о ней в соцсетях.

Она рассерженно пихнула ногой мой рюкзак. Я, конечно, взвыл и схватился за него, как Фродо за кольцо всевластья. Дёмина покрутила пальцем у виска и заявила, что мы с Юриком переигрываем.

Солнце светило, птички пели, и я подумал, что напрасно себя накручиваю. Насочинял всякой ерунды, мозги у Юрика украл… Заняться больше нечем, сказала бы моя мама. И оказалась бы права, ой как права: именно краденным мне и предстояло заняться.

Дома я тщательно изучил банку. Мозг как мозг – обычный, человеческий, окей, гугл. Надо было не тормозить, а спросить у Юрика в лоб, что происходит. Но… Интуиция подсказывала, что спрашивать опасно. И записка тому подтверждение. Если бы мог, Юрик бы сам всё рассказал. Только он почему-то не мог, а просто вёл себя по-хамски, как чужой. Формалин или нет, психические отклонения налицо.

Я уже понял, что имею дело с каким-то ядом. Токсичный формалин, вредоносные ткани, излучение самого контейнера… Это могло быть всё, что угодно, судя по читанной мной научной фантастике. То, что было в банке или сама банка, изменяли поведение владельца. При другом раскладе я пошёл бы к Рине, но… Рина уже примкнула к вражескому лагерю, и я не хотел быть следующей жертвой.

Ясно, что вещество действует прицельно. Если бы оно одинаково влияло на окружающих, мы бы гикнулись всем классом. Но люди отъезжали кукушкой избирательно. И я не видел между избранными никакой связи. Тайный хорошист Конь, явный троечник Юрик, и уж тем более отличница Рубанова не имели ничего общего. За исключением того, что они в силу различных обстоятельств получили в подарочек от Рины мозги, и теперь трансформировались в неведомых водохлёбных зверюшек.

Почему мне не досталось бесценного гостинца – тоже ещё вопрос. Может быть, те мозги, которые я видел, были уже пользованными? Отработали, так сказать, свой потенциал, – приконнектились к жертвам и благополучно их отравили. Рина полезла за нераспечатанными как раз, когда я смотался. И достались они в итоге Лидочке.

Я быстро сосчитал: Конь, Юрик, Лидочка… а, да, сама Рина. Итого четыре. Если верить Маринке, которая видела четыре банки, то непосредственная опасность миновала. Разве что мозги воспроизводят сами себя, как это обычно и бывает в ужастиках.

Оставалось понять, что грозит тем, кто попал под влияние экспонатов. И как помешательство одноклассников может навредить нам.

Обычно в таких ситуациях я жду и смотрю. Ведь, здраво рассуждая, никто никому пока не причинил ущерба. А чьё-то странное поведение может объясняться элементарными мотивами. Миха просто решил начать новую жизнь. Юрик просто спрятал банку, чтобы подарить мне на день рождения. Рубановой просто надоело быть занудой. Все они просто пьют воду как не в себя… И кстати!

Я набрал сообщение Дёминой. Она почему-то не удивилась, а без комментариев выслала мне фото. Ещё и края сама обрезала, чтобы Рубанова была покрупнее. На Коня я внимания не обратил бы, Миха, с его бугайским сложением, никогда тепло не одевался. А вот Рубанова шла без шапки! Без шапки, в конце холодного марта, после того, как на неё воду вылили…

В общем, не клеилось с простыми объяснениями. И главное, подводил Юрик. Когда он влюбился в Рубанову – представьте себе, в третьем классе ещё – он и то мне рассказал. А про банку с мозгами – ни гу-гу. Если отбросить обиду, то яснее ясного, что дело тёмное. Юрик вляпался. Во что, я пока не понимал.