Без мозгов

Они – Конь и кто-то – вылезли из ванн. И они слушали меня. А потом – пошли. Глухими хлюпающими шагами. Ко мне. Без комментариев.

Я схватил фонарик и, припадая к полу, метнулся в тёмный угол, надеясь спрятаться. Там я ударился головой о ржавые санки, забился спиной в какие-то ящики, свернулся, достав лбом до коленей… И только потом понял, что сижу в пятне света от фонарика, который намертво зажал побелевшими пальцами и не догадался выключить.

Я клацнул зубами и, зачем-то прикрывая голову свободной рукой, исподлобья посмотрел в сторону надвигающихся существ. Они стояли довольно близко от меня. Конь и Людмила Михайловна.

– Впечатляюще, – сказала Людмила Михайловна и мелким быстрым шагом двинулась по направлению ко мне.

Я икнул и выронил фонарик. Он покатился к куче мусора, звонко обо что-то стукнулся и погас.

– Я вас… Закусаю, – пообещал я в темноту. – У меня брекеты. Это металл.

– Не поспоришь, – Людмила Михайловна хлюпнула где-то справа. – Но это вряд ли кому-то поможет.

Она хлюпнула ещё раз. Если бы это не было полным бредом, я решил бы, что она всасывает спагетти. Но соседка находилась возле Рины и всасывать могла разве что… Нет, не может быть! Бабушка-вампирка – это уже чересчур.

– Действуй, Миша, – сказала Людмила Михайловна, бывший доктор, призванный спасать людей. – Теперь можно.

– Иду, – с готовностью отозвался Конь.

Добренькая бабушка оставила Мише кровушки?! Мои зубы застучали.

– Я… – Я не знал, что «я». Я отполз ещё глубже в ящики, расцарапал щёку об какую-то деревяшку и в отчаянии пожаловался: – Я всё маме расскажу!

– А вот это серьёзная угроза. – Холодная рука Людмилы Михайловны нащупала в темноте моё лицо. Я заорал.

В этот же момент раздался щелчок, и под потолком тускло зажглась пыльная лампочка. Это Конь включил свет. Раньше, надо понимать, было нельзя. Раньше Людмила Михайловна хлюпала.

– Спасибо, Миша. – Соседка оторвалась от Рины и поднялась, отряхивая с мокрой юбки песок.

Я вспомнил Коня, склонившегося над Рубановой. Тогда, на крыше пристройки, я тоже слышал хлюпы, только… Был уверен, что это всхлипывает Дёмина или сам Миха. В конце концов он вполне мог плакать над Лидочкой, ничего удивительного.

Людмила Михайловна не отводила от меня взгляда. Я понял, что продолжаю орать, и закрыл рот. Рина по-прежнему недвижимо лежала под дверью. Правда, положение её тела немного изменилось.

– Она… всё? – уточнил Конь.

– Всё, – заверила Людмила Михайловна и глаза её сверкнули фиолетовым. – Можно перейти к следующему.

– Вы думаете, это обязательно? – Миха сомневался.

– А как иначе? – Людмила Михайловна развела руками. – Он уже слишком много знает.

Я набрал воздуха в грудь и… Не стал орать. А стал разламывать спинку стула, в попытке заполучить палку с гвоздём на конце. Людмила Михайловна спокойно ждала, когда я раздобуду себе подручное средство обороны. Старушка намеревалась драться честно.

Миха при этом повёл себя несообразно обстоятельствам. Он вернулся в комнату с ванными, выудил из воды кусок льда и начал его грызть, хрустя и причмокивая. Это наводило на мысль, что они не планируют умерщвлять меня так сразу. И тут застонала Рина Викторовна.

Конь поспешно поднялся и прошлёпал под лампочку.

– Извините, Рина Викторовна, – просипел он, капая рукавами. – Я не знал, что всё так получится. Я, когда в школе тогда… Ну, с банками этими… Я не нарочно… Я думал, будет лучше, а получилось… Я не хотел, в общем, чтобы это именно с вами произошло…

Миха умолк и засопел. Рина с трудом поднялась на локтях и села, привалившись к стене. Она таращилась на окружающее, как ошалевший совёнок, а когда увидела меня – в куче ящиков с палкой наготове – издала невнятный клёкот и закрыла глаза.

– Ну-ну, – ласково сказала Людмила Михайловна, – потерпите ещё немного. Нам тоже несладко. Дай водички, Миша.

Конь сгонял к ванным и вернулся с голубым ведёрком, наполненным водой. Миха выудил из него кусочек льда, сунул в рот, а ведёрко опрокинул на голову Людмиле Михайловне. Она блаженно прикрыла глаза, потом помычала с наслаждением, а потом строго взглянула на меня.

– Вылезай оттуда, – негромко велела старушка.

– Зачем? – Я потрогал указательным пальцем гвоздь. Острый.

Из всех книг и фильмов про безвыходные ситуации я почерпнул только одно: надо тянуть время. Разговаривать с преступником, забалтывать его. В фильмах бандиты охотно и долго объясняли свои мотивы. И пока они распинались, под натиском полиции вылетала дверь. Или просто внезапно кусок лепнины падал им на голову. Я с надеждой посмотрел на потолок и завёл свою неторопливую песню:

– Я вот подумал… Вам ведь не составит труда… Как-то… Прояснить ситуацию… Какую цель вы преследуете?

– Мы хотим очистить землю от органического мусора, – холодно ответил Конь.

– Ми-и-ша, – Людмила Михайловна покачала головой.

– Шутка, – сказал Миха. И замогильным голосом добавил: – А. Ха. Ха.

Под дверью курлыкнула Рина Викторовна. Соседка склонилась над ней, пощупала пульс, заглянула в глаза, поцокала языком. На меня она временно перестала обращать внимание. Измученная Рина снова начала заваливаться на бок.