Без надежды надеюсь (СИ)

Пришлось сменить номер аськи, в ней остались только близкие друзья, в том числе и Элиза.

Было дело, мы заезжали в её город и там я познакомил их с Биллом. Подруга была в неописуемом восторге. Биллу она тоже понравилась. Малыш сказал, что она очень милая. Я сначала даже приревновал, но когда котёнок сказал, что он даже удивлён, почему я не стал встречаться с ней и у него потускнели глаза, я сразу прижал к себе своё самое любимое существо и тихо-тихо прошептал на ушко: «Ведь мне нужен только ты». И тут же ослеп от его безупречной улыбки.

Всё же я очень рад, что она тогда добавила меня в ICQ. Я не знаю чтобы было, не будь её в моём контакт-листе. Наверно, погрузился бы в пучину великих и всепоглощающих депрессий, а может бы и прибегнул к суициду. Всё могло быть, но обернулось именно так и во многом я благодарен Элизе. Она тот человек, который сыграл в моей жизни большую роль и была со мной всегда в переломный момент.

Мой котёнок – это самое главное, только он может сделать меня по настоящему счастливым. Душа обливает всеми красками радуги только когда я произношу «мой».

День прожит зря, если я его не увидел хотя бы несколько раз в день. Утро обретает серые оттенки, если у нас не получается просыпаться в одной кровати. Даже ужасно пасмурный день рядом с ним кажется ярким.

Но, наверно, это меня и ослепило и я перестал замечать второй стороны медали того, что мы работаем вместе. 

Совсем недавно я обратил внимание, что Билл стал слишком раздражительным. Вчера, когда он красился утром, я что-то хотел сказать, а он оборвал меня прокричав «заткнись» и захлопнул дверь в ванную так, что аж штукатурка посыпалась, потом послышался звук разбившегося стекла и лёгкий вскрик. Я тут же влетел туда и застал его сидящего на холодном кафельном полу среди осколков и с пальцем во рту, а по щекам текли слёзы. Я молча взял его на руки и отнёс на кровать, случайно наступив на осколок. 

И совсем не важно, что мне было ужасно больно, когда стекло прорезало сантиметры моей босой ступни.

И совсем не важно, что я испачкал кровью дорогой, пушистый ворс не менее дорогого номера отеля.

Тогда было не важно, что потом мне будет больно ходить.

Пока я нёс его он всё твердил, всхлипывая мне куда-то в шею: «Прости! Прости! Прости»