Без нас, никто!

– Но ничего, на ошибках учатся, жалко правда, что приходится на своих. Горький опыт-тоже опыт. – порывшись в мешке, достал из него кусок тряпки, в которую был завёрнут хлеб, и скрутив её в рулон, намотал на левую кисть. Снова поднял брошенный лук, наложил стрелу и в сгущающихся сумерках прицелился в довольно толстое дерево, что росло шагах в тридцати на краю поляны. Не став стрелять в полную силу, помня свой горький опыт, спустил тетиву. Удара по руке я не почувствовал, а вот стрела прошла мимо дерева. Потому, что вся моя концентрация была сфокусирована исключительно на руке, а точнее, на том, как бы ей не досталось. Вторую стрелу я пустил уже более уверенно, и услышал отчётливый треск впивающегося наконечника в ствол дерева. С каждой новой выпущенной стрелой я оттягивал тетиву всё сильнее. Каждый раз следя за тем, чтоб не травмировать руку. Оттянув её наконец до предела, я всё же почувствовал отдачу, но ткань, намотанная на кисть, справилась со своей задачей, смягчив удар, сведя его к минимуму.

Осмотрев мишень, я пришёл к выводу, что не такой уж я и хреновый лучник. Если учитывать то, что держал в своих руках лук первый раз в жизни. Из выпущенных мною десяти стрел в стволе дерева торчали только семь, и те правда под разным углом, да и разброс у них был около метра. Но моя первейшая задача была именно попасть в дерево, а не уложить все стрелы в яблочко. И думаю, что с ней я неплохо справился. Завтра надо будет ещё проверить на какое расстояние этот лук бьёт, ну и в меткости потренироваться конечно. А сейчас уже почти стемнело и мне пора спать.

Вытащив застрявшие в дереве стрелы, я решил в потёмках не искать оставшиеся, а оставить это занятие до утра, и побыстрее лечь спать. Ведь как говориться в русских народных сказках: – “Утро вечера мудренее”!

И очередное такое, “мудрое” утро, не принесло мне совершенно ничего нового. Только разве то, что моя левая кисть слегка припухла и проступил здоровенный фиолетовый синяк. А в остальном, как обычно, пустые петли на зайцев, и не успевшее отдохнуть за ночь тело. Пошарив в округе от обстрелянного мною дерева, я смог найти только одну стрелу, что торчала из земли в десятке шагов за ним. Поэтому поводу я особо огорчаться не стал, так как у меня в запасе имелся ещё полный колчан. Но для себя твёрдо решил, что практиковаться в стрельбе лучше всего за светло, и подыскивать для этого более подходящие места, во избежание дальнейшей пропажи стрел-боеприпасов.

Позавтракав оставленным на этот случай куском сыра, прикинул, что в моей кожаной фляжке почти совсем не осталось воды, и за сегодня надо бы непременно разыскать источник, где её можно вновь наполнить, иначе меня опять будет мучать жажда. Собрал свой нехитрый скарб и направился в сторону дороги, чтоб продолжить свой поход.

Ненадолго выйдя на саму дорогу, осмотрелся в округе. Не заметил ничего необычного, как обнадёживающего, так и подозрительного. После чего углубился обратно в лес, только на этот раз решил пойти с другой стороны от дороги. И двинулся дальше, заранее выбранным курсом. По пути же постарался обмозговать итог моих скитаний.

Получалось, что я уже пятый или шестой день, сам уже сбился со счёта, брожу по лесу, а ему всё конца и края не видно. За это время успел набрести на поселение “староверов”, с кучей остывших трупов. Причём умерщвлённых весьма изощрённым образом. И это если не принимать в расчёт то, что каким образом я вообще здесь оказался. И какого хрена я здесь делаю? Или может быть я всё-таки мёртв, а это какое-то чистилище для неприкаянных душ? Если учесть то, что последнее, что я помню, так это был взрыв гранаты, а потом темнота. А очнулся я уже здесь, причём без единой царапины. Но рваные дыры со следами запёкшейся крови на кителе, однозначно говорят о том, что эти самые раны были. При чём, скорее всего, несовместимые с жизнью.

Одни только вопросы в голове, и нет хоть какого-то намёка на то, чтоб ответить хотя бы на один из них.

Но последнее своё предположение я сразу отверг. Не очень люблю копаться во всей этой теологической ерунде. Нет, я конечно православный, крещеный, даже изредка заходил в храм, и безусловно верю, что после смерти должно быть что-то ещё. Но глубоко верующим никогда не являлся. А глядя на наших жирных попов, так и вовсе хочется стать если не атеистом, то уж еретиком точно.

Ведь что уж тут говорить, если сам наш верховный патриарх Всея Руси, с голубых экранов телевизоров во всеуслышание заявил. – “Что все славяне-это дикари, и не кто более, практически звери! Всё время висевшие чуть ли на деревьях, и рвавшие друг друга на части. У которых не было ничего: ни духовности, ни нравственности, ни письменности, никакой бы то ни было организованности. До тех самых пор, пока не пришли на Русь учёные монахи в чёрных рясах, неся нам, невежам, свет божий, и не крестили нас, дикарей неразумных, показав истинный путь веры”.