Без нас, никто!

Замерев в трёх метрах от меня, зверь громко зарычал, тряся своей здоровенной мордой, при этом во все стороны разбрызгивая липкие слюни. На что я, что есть мочи, заорал в ответ. Во всяком случае на собаках такой номер у меня проходил. Если показать животному, что ты не боишься его и во что бы то ни стало, готов драться, то они как правило ретируются. Но тут у меня такой манёвр не прошёл.

Пока он стоял, с широко раскрытой пастью, я думаю, что от удивления того, что я всё же принял его вызов, а не стал удирать. Я не стал медлить, и первым сделал выпад, целя острым концом своей палки, в незащищенный живот зверя. Но желаемого результата я не достиг. Тот ловко увернулся, и копьё лишь слегка оцарапало его бок. Зарычав, он крутанулся волчком, и бросился на меня. Чудом уйдя с линии атаки, я с разворота врезал ему по затылку своим копьём, словно дубиной. От такого удара палка переломилась, второй её конец отлетел далеко в кусты, и оставшаяся у меня в руке её часть, стала короче почти вдвое. Отбросив бесполезный обломок, я взялся за ножи.

Теперь он не спешил нападать, видимо оценив исходившую от меня угрозу. Пока мы ходили в хороводе по кругу поляны, я усиленно припоминал те уроки ножевого боя, что нам преподавали в военном училище. И хотя количество таких занятий было ограничено, но основные приёмы атаки и обороны, мы отрабатывали до автоматизма. И вот пришла пора применить их на практике.

Как только зверь вновь пошёл на меня, я поднырнул под его руку-лапу, и полоснул ножом по его открытому боку. Брызнула кровь, зверюга, моментально отпрыгнув в сторону, дико завыла от боли, но несмотря на это, вновь кинулась на меня.

Отпрыгнуть я не успел, но бронежилет спас меня от когтей зверя, что полоснули прямо по середине груди. В ответ же, я успел нанести ещё два коротких удара, одним из которых изловчившись перерезал зверюге запястье. Пока зверь был в замешательстве, разглядывая свои свежие раны, я не стал упускать шанс, и вновь напал на него, на этот раз целясь точно в сердце.

Но моя атака получилась какая-то неумелая, и на этот раз меня спасла только каска. Видимо пытаясь оторвать мне голову, он нацелился прямо на шею, но я вовремя успел присесть. И чудище лишь оцарапало шлем, вместо того, чтоб снять с меня скальп. На отходе, мне опять-таки удалось рассечь ему грудь.

В пылу схватки я не сразу заметил, что теперь мой противник всё реже меня атакует. Больше пытаясь загнать меня ближе к лесу, чтоб лишить пространства для манёвра. Его движения уже стали не так быстры, и я без особых проблем успеваю отскакивать от него до того, как он полоснёт меня своими когтями. Видимо он всё же начинает слабеть от полученных ран и от потери крови. Хотя себя сейчас я чувствовал ненамного лучше. Голова гудела как колокол, а из-за плотно застёгнутого броника, в груди сильно не хватало воздуха. Приходилось компенсировать его нехватку широко раскрытым ртом, при этом непрерывно пыхтя как паровоз.

Но радоваться было ещё рано. На левой руке, ниже плеча, у меня тоже имелся ощутимый порез, что уже давно пропитал весь рукав кровью. Но несмотря на это, я чувствовал, что смогу его победить. И это мне предавало сил.

– Ну что, Зверюга, допрыгался? – собравшись всем телом, я прыгнул прямо на зверя, валя того с ног. Не обращая внимания на то, как он безрезультатно пытается вскрыть мне живот, надёжно прикрытый двумя рядами титановых пластин. Изловчившись, всадил по самую рукоять свой нож ему под левую грудь, а второй клинок вошёл с другой стороны, в аккурат промеж рёбер. Тело зверя сразу обмякло, замерев на спине, с раскинутыми в сторону руками.

Не веря в успешный исход поединка, я не без труда поднялся с трупа поверженного мной врага. И чтоб точно убедиться в его смерти, для уверенности, вместо контрольного выстрела, с силой пнул его в бок. От такого удара, у него сломалось как минимум, пара рёбер, но в ответ на удар такой силы, тело даже не шелохнулось, не считая инерцию самого пинка.

– Знай наших! – задыхаясь от жары, и обливаясь потом, еле вымолвил я. И тут же, опустился рядом с ним на колени. – Эй! – вновь обратился я к трупу. – А ты разве, подохнув, не должен вновь обратиться человеком? Хотя, если так рассуждать, то ты и при свете дня не должен разгуливать в таком виде! – соотвецтвенно, на что тот помалкивал.

Собрав брошенные пожитки, немного покачиваясь от усталости, я направился обратно к реке. Сейчас мне было необходимо промыть рану, и как минимум отдохнуть, чтоб хоть как-то привести себя в чувство.