Без названия

У Сони было упорство матери и взбалмошность отца. Она могла сделать, сказать что угодно и кому угодно. Не пропускают по приказу командующего. Да сколько угодно. Она найдет другой путь. У них с папой есть свои тропки-дорожки на полигон. Однако Соне пришлось сильно удивиться и задуматься, крепко, не по-детски задуматься. Все их лазы были либо тщательно забиты, либо заставлены так, что через них не было возможности попасть на территорию полигона. Кроме того, Соня увидела усиленные караулы с … собаками. Папа! На своих детей с собаками. Вечером она ничего не съела. На вопрос не заболела ли она, молча пожала плечами и пошла спать.

– Ну, что, убедилась? – спросил Стас.

Они с братом поняли, почему она отказалась от ужина.

Соня замкнулась в себе. Она, разумеется, не собиралась оставлять своих попыток. Просто теперь решила действовать по-другому. Надо прийти к папе и сразу его огорошить, чтобы он не успел ее выгнать. Но где найти то, что заставит его удивиться, ведь он редко это делает. Соня стала настоящей шпионкой. Она знала, что копаться в чужих вещах – нехорошо, но по-другому не получалось. Если бы взрослые удосужились объяснить, хоть самую малость, в чем дело, она бы никогда не решилась ни на обман, ни на копание в маминых вещах.

Сказавшись наутро больной, Соня осталась дома только с бабушкой. Брать ее в союзники, конечно же, нельзя. Девочка знала, что бабушка недолюбливала папу. Но и избавиться от нее тоже было проблемой. Тогда Соня решилась на обман.

– Бабулечка, – больным голоском проговорила она.

– Чего, моя касатка? Чего, моя кровинка? – баба Таня заспешила к внучке.

– Бабуль, как хочется мороженого.

– Мороженого? Так, милая, а вдруг у тебя горлышко заболит?

– Не заболит.

– А где болит?

– Не знаю, как будто везде.

– Ой, господи. Грехи наши тяжкие. Чего ж это с тобой? Да я б сбегала в магазин, а ты тут как?

– А я полежу, – спокойно ответила Соня.

– Полежишь. Ну, чего ж, полежи, – засуетилась баба Таня, подтыкая одеяло вокруг внучки. – Полежи, я мигом.

– Не надо мигом, – перебила ее Соня. – Ты старенькая: заспешишь – упадешь.

– Ничего, ничего. Ты лежи, моя хорошая.

Как только дверь закрылась, Соня соскользнула с постели, подбежала к окну, подождала, пока бабушка скроется за поворотом, и пошла в мамину комнату. Она проверила все ящики – ничего. Выходит, она зря старалась. В фильмах всегда находится какой-нибудь документ, записка. А тут ничего. Соня разочаровалась. Нет. Надо думать логически, как учил папа. Папа… Стоп… Слезы потом… Итак… Мама ведь тоже не глупая. И она знает, что у многих есть к ней вопросы, на которые она по непонятным пока причинам не хочет отвечать. Наверняка есть какая-нибудь зацепка. Очень важная. Нормальный человек положил бы ее в сейф – его здесь нет. В ящик стола и запер бы его. Нет. Слишком просто. Мама могла догадаться, что дети рано или поздно могут открыть ящик. Где же тогда, где? Эврика! Ну, конечно. Еще папа говорил – положи в самое необычное место. У него частенько фляжка с коньяком лежала в кроватке ее куклы. Соня стала искать в маминых тетрадях, планах уроков и нашла две бумаги.

К обеду она действительно заболела. Принесенное мороженое не порадовало ее – она даже не прикоснулась к нему.

– Соня, я вызову врача. У тебя жар, – сказала мама.

– Все равно.

– Что значит все равно? А если совсем сляжешь? Придется в больницу ложиться.

– Все равно.

– Соня, черт побери, – не выдержала Даша. – Что это за тон?

Девочка пожала плечами.

– Мама, можно я уйду к папе? – вдруг спросила она.

– Что?

Даша сидела бледная, как мел, не совсем осознавая, что сейчас сказала ее дочь. Наконец, спросила:

– Ты хочешь быть с ним?

– Я хочу быть с вами обоими, но это вряд ли возможно. Тогда кто-то же должен остаться с ним. Мальчишки поодиночке друг от друга не могут. Тебе потерять двоих – много. Остаюсь я.

Даша посмотрела на дочь. Она считала Соню избалованным ребенком, любимицей мужа. А перед нею сидела взрослая девочка и рассуждала совсем не по-детски.

– Ты из-за этого больна, Сонечка?

– Не знаю. Мамочка, я тебя очень-преочень люблю, но пойми. Он совсем один. Отпусти меня, пожалуйста. Я буду к тебе приходить, буду делиться всем, но и с ним тоже.

– Хорошо. Будь по-твоему. Завтра…

– Нет, мамочка. Я пойду сегодня.

– Соня, ты с ума сошла. Во-первых, ты больна, во-вторых, уже темно на улице, в-третьих, на улице снег с дождем.

– Мама, ты меня не убедишь.

Соня решительно встала и начала одеваться.

– Я просто не пущу тебя.

– Почему тогда ты отпустила папу? Надо было так же сказать ему.

– Он не спросил моего мнения.

– Значит, и я больше не буду спрашивать.

Соня складывала учебники в рюкзак.

– Софья, я …

– Не надо, мама. Я такая же упрямая, как и ты. Может, даже еще упрямее. Лучше отпусти.

– Ты посмотри, что на улице.

– Я хорошо знаю дорогу. И меня никто не тронет, ты же знаешь.

– А если он тебя не пустит? Если его нет, в конце концов?

– Только пусть попробует.

Девочка оделась и вышла из комнаты. Даша не пошла за ней: нет смысла.