Без обезьяны

Кисть руки стала короче, но... шире. Почему? Долго это было загадкой. А потом советский антрополог В. П. Алексеев предположил, что причина — расширение стопы ноги. Стопе пришлось раздаться вширь, чтобы дать человеку прочную опору. А во время развития человеческого зародыша стопа и кисть образуются из одних и тех же клеток и влияют друг на друга — руки «подлаживаются» к ногам.

И ещё одна вещь, совсем уже странная, произошла у человека с руками. Одна из них у каждого из нас примерно на сантиметр с небольшим длиннее другой. Она же на несколько миллиметров толще у бицепса. А главное, она часто и сильнее, и ловче, и быстрее... И почти всегда — в девяноста трёх или девяноста пяти случаях из ста — это правая рука.

В том, что одна из лап живого существа развита лучше, чем парная к ней, нет ничего неожиданного.

Давным-давно было отмечено, что каждая курица, садясь на насест, подгибает всегда одну и ту же ногу. Мартышка в зоопарке протягивает за новым бананом ту же руку, что час назад или вчера.

Только нельзя заранее предсказать, какую именно лапу протянет именно эта обезьяна, какую именно ногу поджимает именно эта курица. Животных «правшей» в нашем мире, по-видимому, столько же, сколько левшей. (Хотя у некоторых хищников, говорят, правшей всё-таки больше.)

А у человека правшей не просто больше, а больше чуть ли не в двадцать раз.

Одни учёные склонны во всём винить воспитание. У младенцев, по мнению некоторых психологов, обе руки одинаковы. Но уже в три-четыре месяца именно в правый кулачок суют погремушку, в год с небольшим — ложку, в четыре года вкладывают карандаш, а в семь лет — ручку. Куда тут денешься? А те пять процентов детей, которые и под таким давлением остаются верны левой руке, становятся левшами, по мнению этих психологов, из подсознательного чувства противоречия, непроизвольно сопротивляясь родительскому насилию.

Антропологи не отрицают того, что во многих случаях правши «получаются» искусственно. Но требуют, чтобы не забывали и о роли наследственности. У родителей правшей ребёнок бывает левшой в одном случае из двадцати. Если оба родителя левши, то у ребёнка есть один шанс из двух последовать их примеру. Если же левша только один из родителей, то ребёнок окажется левшой уже всего лишь в одном случае из шести. Вряд ли можно объяснить такое соотношение просто подражанием детей старшим. По мнению некоторых археологов, в прошлом среди людей соотношение правшей и левшей было совсем другим. Ещё в каменном веке левши составляли лишь немногим менее половины людей, а в середине бронзового века (около четырёх тысяч лет назад) левшей было ещё около двадцати пяти процентов человечества.

К слову сказать, аборигены Австралии к моменту прихода европейцев были людьми каменного века. И «проблема правшей и левшей» у многих их племён решалась элементарно просто. Первые шесть лет жизни ребёнка ему поочерёдно каждые несколько дней привязывали к телу одну руку — то правую, то левую. Так добивались равного развития обеих рук, умения одинаково хорошо действовать любой из них.

Однако антрополог и археолог С. А. Семёнов, много изучавший древние орудия труда, пришёл к выводу, что и в каменном веке чаще всего главную рабочую роль играла именно правая рука. Каменные скребки и прочее в большинстве случаев изготовлялись с тем расчётом, что их будут держать в правой руке. И удары камнем по камню наносила чаще правая рука, — левая только придерживала предмет, который обрабатывался.

Вот с каких пор было выгоднее быть правшой! И до сих пор это гораздо удобнее. Попробуй-ка написать хоть одну фразу, переложив авторучку из правой руки в левую, и ты сразу увидишь, как просто при этом смазать рукавом чернила.

Твоему товарищу-левше труднее (хоть и ненамного, конечно) пользоваться множеством вещей. От парты в школе и до телескопа в обсерватории (если он станет астрономом), от токарного станка до ручного сверла — всё в этом несправедливом к левшам мире предназначено не для него. Даже автоматы у входа в метро устроены так, что монеты в них надо опускать правой рукой. Даже наручные часы сделаны так, что их удобнее заводить, когда они на левой руке.

В прошлом же левшам приходилось ещё несравненно труднее. Для атакующих льва охотников лучше, чтобы щит был у каждого воина слева, а копьё справа. Над левшами могли посмеиваться — ведь всё непонятное кажется многим смешным. А иногда левшей могли и побаиваться: многим непонятное кажется если не смешным, то опасным.

И левшей стало рождаться всё меньше — просто потому, что далеко не всем взрослым левшам удавалось жениться или выйти замуж.

Не странно ли, однако, что все эти бедствия обрушились именно на левую руку?

Физиологи пытаются объяснить это её близостью к сердцу. Слишком резкие движения левой руки могут плохо отражаться на сердце. Вот и доверили левой руке щит.

Кстати, щит должен был прежде всего защищать как раз сердце, и это удобнее было делать, держа щит в левой руке.