Без очереди в рай

Среагировала. А попробуй я не среагировать! Ну да я и пробовать не стала, и когда оба насильника сноровисто подались вперед, целя подмять меня, запечатав рот поганой пятерней, я буквально взорвалась навстречу. Сознание не поспевало за реакцией, действовала я на автомате, спустив с цепи рефлексы. Стоявший у стены находился справа; тот, что на скамье, наваливался слева. Обоим вышло поровну, но каждому свое: правый получил коленом в междуножие и локтем по горлу, левому пальцами досталось по глазам и кулаком в грудину. Дыхание у организмов перешибло, оба даже вякнуть не смогли, подавившись хрипами. Ничуть не зрелищно, скорей наоборот. На всё про всё секунда, две – много, три – исключено. И еще вдогонку в половину столько, чтобы исхитриться проскользнуть за спины и довести дело до конца, осчастливив каждого по основанию черепа. Рауш, кратковременный наркоз, в худшем случае минут на двадцать хватит.

Лишь секунда, долгая, как сон. И еще – столько же, полстолько и в придачу вдвое против столько, чтобы сбить волну адреналина и через раз начать соображать. А начав хоть так соображать, перво-наперво проверить организмы. Умри сначала ты, а я потом отмажусь – мораль не про меня, стать убийцей мне не улыбалось. Бой на поражение есть всё-таки одно, а на уничтожение чуть – совсем другое. А один удар по кадыку чреват переломом хрящей дыхательного горла, и тогда ваш пациент чехлится от удушья. А второй удар кулаком в грудину отрывает ребра от нее и может привести к полному параличу сердечной мышцы. А еще и в пах, и по глазам, и от души по черепу – итого треть часа в бессознанке светит им (и мне!) не в худшем, а в самом лучшем случае. Но что мне было делать?!! Но гасила я всё-таки на поражение, а не на уничтожение. Только кто ж мне на слово поверит? Скучала девочка…

(Кстати говоря, вот теперь действительно у меня не прибрано.)

Однако живы, б-блин…

Уф-ф. Добила бы скотов за эту нервотрепку. Был бы из меня доктор-констатолог, оно же констататор. Д-дебилы, блин… Однако ж пронесло. Близ предела, но всё же пронесло. Впрочем, и сработала я не за пределом – близ, около того, но не за пределом. Ворохнулось в голове одно соображение, которое меня чуть-чуть притормозило. Усомнилась я, что эта антреприза представляла собой только самодеятельность подсаженных ко мне олигофренов. Примстилось в их наезде нечто нарочитое, напускное, науськанное, что ли. И сама подсадка смахивала не на записной ментовский беспредел, а на натуральную прессовку. (Повторю, я не специалист, но детективчики и лекари листают.) Неспроста сценарий мне почудился, даром, что сама его переписала.

Или я опять не того подумала?

А заодно проверим.

Проверяльщиков ждать долго не пришлось. (Или помогальщиков? Так я сама управилась. Хотите повторить?) В дежурке приглушили радио, которое надрывалось там с того момента, как меня оставили наедине с моими… э-э… соседями. В коридоре послышались шаги. Таки что же господам музыка навеяла?

(Европа плю-ю-юс! Русский шансо-о-он! Плюс-минус что-то вроде.)

– Что такое?! Па-ачему шумим?! Пр-рекратить охальничать!! – загодя, еще из коридора начал разоряться кто-то из дежурных. – Та-ак, что здесь происходит? – заглянул он в камеру – и непередаваемо:

– К-какого черта, блин…

Н-да. Непередаваемо.

Ау, служивый, челюсть подбери. Ничего у нас не происходит. Я сижу, они лежат, все довольны жизнью. А вы? Как ваше ничего? Заскучали, мальчики? И то – ждали криков-воплей, заждались, да так и не дождались. Сочувствую.

– Что здесь произошло?

А вы чего хотели?

– Сами видите – отрубились граждане, – вежливо сообщила я. – Приплохело, чего-то не того, видать, употребили. Хорошо бы им врача организовать, я вам как специалист советую. Неровен час помрут – отвечать кто будет?

Вестимо – Пушкин. Я-то здесь при чем?

– Послушайте… Погодите, но вы же сами врач!

Вот я и полечила.

– Э, нет, увольте, – сдержанно отказалась я. – Я на работе врач, а здесь я арестованная.

Тот автоматически поправил:

– Вы не арестованы – вы задержаны с целью выяснения.

А что это меняет?

– Ну так выясняйте!

– Извините, не моя епархия. Придется подождать.

Каков прогресс, надо же, слова какие знаем, а то я на «блинах», прошу простить, спеклась… Нажмем еще:

– Как долго?

– До утра.

– Тогда свободен. – (Кру-угом! ша-агом арш!.. А если поднажать?) – И вот еще, э-э… – я изобразила пальчиками нечто вызывающе-кабацкое: – Здесь типа приберите!

Самой себе противно.

То есть я уже не просто поднажала, а грубо пережала, но мент и это съел. Растерялся – накладочка случилась, подобного развития сюжета явно никто не ожидал. Всё-таки недаром сценарий мне привиделся, теперь того гляди и режиссеру придется проявиться. Ну что ж – тем лучше, тем будет веселее; сочтемся славою!

(Наивная! И даже так: наи-и-ивная!..)