Без очереди в рай

А вообще-то, если рассудить, такая постоянно пополняющаяся база данных есть вещь небесполезная. С помощью не слишком сложной компьютерной программы можно моментально получить историю болезни любого пациента, это очевидно. Можно проследить динамику распространения тех или иных заболеваний, в том числе с учетом пола, возраста, профессии или любых других параметров. Можно так же репрезентативно оценить эффективность применения того или иного препарата, того или иного способа лечения. Можно даже диссер сочинить; короче, можно многое, было бы желание и соответствующие навыки. Другое дело, что профессиональных навыков тех же участковых терапевтов хватает в основном на оформление больничных, ну да то э… да, но то — другое дело.

Утомила вас? Проехали уже.

Разобравшись в первом приближении что к чему, зачем и почему, я принялась сверять сигнальные талоны. Принялась без фанатизма, как и было велено. Странно, уж не знаю почему, работа ли так на меня подействовала, хотя бы механическая и не слишком нужная, то ли просто солнышко к полудню проглянуло, но настроение слегка приподнялось. Во всяком случае, визит Забелина в мой ссыльный закуток я приняла вполне благожелательно.

Чего душой кривить, я, в общем-то, ждала, что кто-нибудь из наших всё же явится.

— Экий кабинетище себе ты отхватила. — За неимением других доступных мебелей Забелин непринужденно присел на край стола. — Завидки разбирают ажно!

— А не пошел бы ты, — сварливо отозвалась я. — Сочувствовать приперся?

— Кому — тебе? И в мыслях не было. Ты же у нас девочка без нервов.

Если бы.

— Нервы? Хм… а что это такое?

Забелин ухмыльнулся во всю ширь:

— Вот за это ты мне, солнечная девочка, и нравишься!

Я прихмыкнула:

— На взаимность лучше не рассчитывай, — предупредила я. — Ладно, раз пришел — рассказывай давай, чего такого в этой жизни нового.

— Ну ты спросила. Хочешь анекдот?

— Бородатый?

— Очень.

— Не хочу. Ты лучше объясни, на кой ляд тебе такой ошейник, — обратила я внимание на новорусского размера золотую цепь, украшавшую не слишком атлетичную забелинскую выю.

— А это типа гонорар, — довольно сообщил Забелин. — Я тут частным образом конкретного братка в натуре, понимаешь, от бандитской жизни полечил.

— И так сразу радикально вылечил?

— Какая ты… а кто б мне заплатил? За бесплатно не дождетесь!

Я вздохнула:

— Меркантильный ты.

Он осклабился:

— Не, я теперь продвинутый. — Забелин оттянул цепочку: — Пошлость, правда?

— Жуть.

— Вот и мне понравилось. А Зарина хипешь подняла: что за вид, мол, вызывающе, больные не поймут, типа как бы облико морале!

Я недопоняла:

— Главврач-то здесь при чем?

— Ни при чем, я так ей и ответил: вам типа баиньки, я вас имел. В виду. Послал ее, короче говоря, не так чтобы конкретно, но по адресу.

— Ты адекватно можешь излагать?

— Не могу, еще не успокоился, чуть было не уволился к чертям. Представляешь, мне с утра Басмаева за раз два выговорешника оформила. Скоро следом за тобой куда-нибудь сошлет. По-моему, у мадам, блин, крыша съехала. Чучмечка драная…

— Попробуй без эмоций, — посоветовала я.

— Куда мне до тебя… Короче, госпоже Басмаевой шлея под хвост попала, приперлась поутру на отделение порядок наводить. Помнишь, я когда-то на двери диспетчерской объявку налепил: «Оставь надежду, всяк сюда входящий, а так же пишущий, тем более звонящий»? Хохмочка, не спорю, так себе, но никому же не мешала, правильно? А Зарина взбеленилась: это кто здесь растакой-сякой типа над больными издевается?! Ну, Цуцко, конечно, живо доложила, кто конкретно типа издевается…

— Зело серьезно, — улыбнулась я. — В особенности ежели учесть, что больным на отделение «неотложной помощи» вход официально воспрещен.

— Алису же пускают.

— Да, это меняет дело, — согласилась я. — А второй фитиль за что?

— За отзывчивость, однако. Хроник на меня телегу накатал. Вызвал, понимаешь, старый хрыч в четвертом часу ночи — бессонница с запором у него, ни погадить, ни заснуть, подавай ему врача по такому случаю. Ну а я спросонок отвечаю, но притом сугубо вежливо, заметь: «Вам не кажется, дедуля, — говорю, — что в этой жизни вы уже достаточно нагадили?»

— Скромнее надо быть. Ублажил бы, прописал бы старичку слабительное вместе со снотворным — глядишь и пронесло бы.

— А что же я ему, по-твоему, прописал? Вот его и пронесло, естественно.

— Тады ой!

Мы дружно рассмеялись. Лично я еще и потому, что с живостью представила, как бы среагировали на наш разговор записные моралисты и нравоучители. Каюсь, на дух не переношу такую публику, никогда и ни за что не отвечающую, на поверку отдающую гнильцой. К сожалению, на современный лад «гуманизм» и «лицемерие» синонимы, никогда не замечали? Впрочем, наплевать.

— Весело неделя началась, — заключил Забелин. — Не одна ты в поле кувыркалась.

Я раздумчиво кивнула:

— Это утешает.

Забелин усмехнулся:

— Прелесть ты! Последний светлый человек на отделении. В самом деле, как-то у нас нервотрепно, склочно стало, не к добру. Неладно что-то в королевстве гадском. Кстати, анекдот…

— Уймись, Забелин, — попросила я, — на мой вкус тебя сегодня слишком много.