Без очереди в рай

— Знаю, — перебила Лера, — говорят, ты за смену двух больных на тот свет отправила. Не расстраивайся, обойдется, начальство не в претензии, я сама краем уха слышала.

Угу, вот так всегда: все про всех всё знают, одна я будто в стороне стою. Неприспособленная я какая-то…

— А вообще-то я тебе сочувствую, — продолжала Лера. — Если честно, Янка, я тебе немного позавидовала, когда я в медицинский не прошла. Тогда жалела, а теперь нарадоваться не могу — при деле, при деньгах, да и на массажном столе у меня никто не помирает. Ну ее, эту медицину! — рукой махнула Лера. — Между нами, старшенькая, что-то мы с тобой прямо как по жизни: начали за здравие, кончили за упокой. Дай-ка лучше я тебе по блату, так сказать, по-родственному массаж организую — по кусочкам разложу, заново сложу, как новенькая будешь!

— Надо же, при деле, при деньгах — и еще массировать умеет! — по-родственному подколола я. — Лерка, не надо табуреткой! Каюсь, каюсь, признаю, ты великий человек, незачем в меня мебелью кидаться! Ой! она же денег стоит, младшенькая, пошутила я! — Самое смешное, сестренка в самом деле массажистка классная. — Прости меня, засранку, это же я чтобы настроение поднять! Уф-ф… уговорила, отдамся я, тебе на растерзание, садистка, только перед экзекуцией в зале поработаю. Лерочка!..

— Пошути мне, пошути — быстренько дошутишься! — табуреткой пригрозила Лера. — За такие шуточки я тебя однажды так на столе уделаю — соскребать придется! — Сестренка фыркнула. — Ты опять на карате приперлась, чучело? Ван Дамм ты наш сушеный, Чак Норрис недоделанный, школа балабола! Напридумывали тоже — цуки, гери, дачи… ща-а ка-а-ак зафигачу! — Лерка прекомично изобразила нечто махательное и лягательное. — Когда ты повзрослеешь, старшенькая? Будь ты мужиком, я бы поняла, наверное, а так — ну чего ты как пацанка конечностями дрыжешь? И не надоело? Сколько лет уже на татами прыгаешь!

А и правда, сколько? Лет восемь… нет, поболее того, десять уже будет. Давненько. Мне еще четырнадцати не исполнилось, когда я провалилась в финале чемпионата СССР по спортивной гимнастике. Что до СССР — жили мы в такой стране, если кто-то помнит, а что до чемпионата, то до соплей обидно — но не то обидно, что чемпионат. Увы, в большом спорте судьба частенько выворачивает так, что из подающих серьезные надежды буквально в одночасье переходишь в разряд бесперспективных. У всех причины разные, одной-единственной обычно не бывает, у меня среди прочего тренер разглядел проявившуюся с возрастом излишнюю резкость в движениях. Он же мне и присоветовал заниматься спортом, в котором бесперспективных просто не бывает.

Карате — спорт, искусство, образ жизни, всё вместе и каждому свое; общие места повторять не хочется. В те годы эту дисциплину только-только легализовали, стоящих специалистов нужно было поискать — но ищущий обрящет. Поначалу пришлось тяжеловато — не из-за нагрузок, нет, для мастера спорта по спортивной гимнастике даже маловато будет. Специфика была в другом — тренированных девчонок не хватало, а смешанные состязания правила не допускали. А жаль, неправильные правила, на тренировках я парнишек-легковесов в свободном спарринге почем зря валила. И не только легковесов, кстати же…

Со временем кое-что наладилось. В Петербурге стало проще: возможностей побольше, класс бойцов повыше, но ни здесь, ни в первопрестольной соперниц у меня по большому счету не было. А заниматься руко-ногомашеством за рубежом — та еще морока: не хватало ни времени, ни честолюбия, и к тому же привкус шоу-бизнеса я не выношу. На последних курсах медицинского от соревнований я тихонько отошла, даже начала покуривать, но форму по возможности держала. Работала уже самостоятельно, ни на какие «школы» не завязывалась: мое дело — как и для чего мне тренироваться. Да и тело, в общем-то мое…

А что? Каждый развлекается в меру своего недоразумения.

— Упертая ты, Янка, — заключила Лера, — просвещаю я тебя, воспитываю, старшенькая, а толку ни фига… Валяй, тебя не переделаешь, собралась — иди, — снизошла сестренка. — Только ты поосторожнее сегодня — тебя же соплей перешибешь, а нынче в зале басмайчики тусуются, мальчики продвинутые, шеф сам их тренирует… Может, я сама к вам попозже загляну — любопытно посмотреть, на что ты там похожа.

Я переоделась, подпоясала старенькую каратеги — тренировочную курточку такую, вроде кимоно, хотя не кимоно, но пусть будет кимоно, чтобы не запутаться, — и направила стопы в «место встречи с истиной». Так с японского переводится «додзё», попросту — спортивный зал, специально оборудованный для занятий карате. Будем проще, правильно?

Зал в «Гусятнике» неплох, потому и пользуюсь. Одна стена зеркальная, как в балетном классе: помогает начинающим корректировать ужимки и прыжки, те самые дачи, укэ, цуки, учи, гери — стойки, блоки, разнообразные удары руками и ногами. В стороне — несколько боксерских груш и пара макивар, не считая десятка двуногих и прямоходящих, которые на данный момент в центре помещения под руководством сэнсея упражнялись в рукомашестве и дрыгоножестве.