Без окон, без дверей

Генри уткнулся в грудь подбородком. Не особенно хочется везти его домой к Эрлу, хоть выбор сокращается с каждой минутой. Она снова позвонила Скотту, и на этот раз он ответил.

— Где ты? — спросила Соня.

— Дома… в Круглом доме. — Голос гулкий, хриплый, неузнаваемый. — В лесу, — сказал он и добавил: — Пишу.

Она выпалила, не успев удержаться:

— Я видела тебя у Колетты.

Последовало долгое глубокое молчание.

— Как… — Скотт умолк. — Ты была за окном? Подглядывала за нами?

— А ты что там делал?

Он не ответил. Оба целую минуту молчали. В долгом молчании Соня увидела головокружительное совпадение прошлого с настоящим, будто они толкуют о том, что было шестнадцать лет назад, когда она его видела в окне Колетты. Возникло тревожное ощущение, что и он это видит, они оба попали в одну хронологическую червоточину, вернувшись в тот день, перед выпускным вечером. Снег залепил лобовое стекло, на время затмив улицу. Время вертится назад в Милберне, штат Нью-Гэмпшир. Если не проследить, сам закрутишься вместе с ним.

Соня заговорила первой:

— Я… Реда искала. Кое-что случилось.

— Что?

Вспомнив о мальчике, она понизила голос:

— Оуэн оставил Генри в фургоне, пошел в бар, напился, Генри убежал. Мы нашли его в старом кинотеатре «Бижу», где идет реконструкция.

— Он был внутри?С ним все в порядке?

— Сейчас все хорошо, — ответила Соня. — Только я сегодня не хочу отправлять его домой с Оуэном.

— Может, мне приехать, забрать его?

Она что-то заметила краем глаза, оглянулась, увидела, как дверь бара открылась, в ней замаячил Ред, топчась в заснеженных ботинках.

— Минуточку. — Соня зажала пальцем крошечный микрофон сотовой трубки, дождалась, пока Ред подойдет, опустила стекло. — Ну?

— Оуэн намертво отключился, — сообщил он. — Я разговаривал с человеком в полной коме. Лиза попросила парней оттащить его в подсобку проспаться. — Он покачал головой. — Я с ним утром побеседую.

— Еду, — сказал в трубке голос Скотта, когда Ред повернулся и пошел прочь.

— Постой. — Видя сквозь шторы происходившее вечером в доме Макгуайров, Соня побаивалась отдавать мальчика Скотту. Голос у него сдавленный, механический, будто читает текст с одному ему видимых шпаргалок.

— В чем дело? — спросил он.

— Похоже, Оуэн пьян до бесчувствия.

— Черт возьми! — Скотт издал звериное рычание, которого она никогда от него не слышала.

— Подожди, ты уверен…

— Это мой племянник.

— Он со мной, — сказала Соня. — Я его к тебе привезу.

— Знаешь, как доехать?

— Я была там с тобой в первый раз. Помнишь?

— Ох, правда. — Он беззвучно рассмеялся, скорее, нервно фыркнул, напряжение в тоне исчезло. — Извини. Не пойму, что со мной. Действительно не хочешь, чтобы я приехал? Я не против.

— Сейчас я его привезу. Тогда и поговорим.

— Отлично, — сказал Скотт. — Жду.

Глава 28

Вернувшись от Колетты, Скотт вовсе не собирался писать. Было поздно, головная боль превратилась в редчайшее галлюциногенное чудо вроде религиозного транса, описанного Достоевским, который переживал его, видя образ Бога. Возможно, не мигрень — мигреней у него никогда не бывало, — но похоже на то. В любом случае надо принять ибупрофен, лечь в темной комнате с влажным полотенцем на глазах, ждать, когда пройдет.

Но как только он вошел в Круглый дом, боль улетучилась.

Дом словно проглотил ее. Вместо этого родилась мысль о новом эпизоде в «Черном крыле» — идея снова без всяких усилий полностью сформировалась в сознании. Так творят настоящие писатели? Может быть, иногда просто везет. Или правы те, кто говорит, что хорошая литература рождается в муках.

Окончательно отказавшись от ибупрофена, Скотт включил компьютер, не позаботившись о свете, уселся на табуретку и начал писать.