Без окон, без дверей

Скотт оглянулся на женский голос, на симпатичную библиотекаршу со стопкой газет в руках, почти его ровесницу, с серыми глазами и легкой улыбкой, с коричневым родимым пятном в углу рта.

— Чем могу помочь?

— Мне нужны кое-какие исторические сведения.

— Ох… — Библиотекарша выпятила пухлые губы. — К сожалению, у нас мало чего осталось. Закрываемся.

— Навсегда?

Она грустно улыбнулась:

— Бюджет срезали.

— Шутите? — Скотт другими глазами оглядел читальный зал. Он фактически преуменьшил свое детское отношение к библиотеке. Долгие годы мечтал завладеть ключом, приходить сюда в любой час дня и ночи, освещая книжные полки фонариком.

Библиотекарша прикусила губу.

— Что хотите узнать?

— Жила ли когда-нибудь в городе Розмари Карвер. — Вопреки надеждам, произнесение имени вслух не оправдалось. Скотт лишь почувствовал себя еще глупее, собравшись отыскать реальные свидетельства о девочке, скорее всего выдуманной отцом. — За какое время есть местные газеты?

— Не раньше сороковых годов, да и те почти все упакованы. Разумеется, можете поискать. Не знаю, что творится в хранилище. — Библиотекарша поколебалась, оглянулась на Генри и добавила, понизив голос: — Только осторожно, там крысы.

Скотт посмотрел на нее с полной уверенностью, что либо ослышался, либо библиотекарша его разыгрывает.

— Развелись в подвале, теперь наверх вышли. Наверно, их переезд всполошил.

Он держал мальчика за руку, проходя мимо оставшихся стеллажей. Генри на ходу бормотал: «Крысы, крысы, крысы», проводя рукой по пыльным металлическим полкам. Скотт начал замечать в углах крысоловки — смертоносные ловушки с мощными пружинами, заправленные большими кусками залежалого сыра и протухшей салями. Генри наверняка тоже видел их, но молчал.

Через двадцать минут обнаружились остатки исторического отдела — несколько пыльных справочников 1850-х годов. Последняя, исключительно грязная адресная книга на полке, похоже, осталась только из-за размеров с чайный поднос; матерчатый переплет десятки лет впитывал пыль и равнодушные взгляды тысяч местных школьников. Скотт вытащил ее, открыл, глядя на фамилии, страницы, даты рождения и смерти, распределенные по десятилетиям, по адресам, в алфавитном порядке. Очень много Мастов, двоюродных и дальних родственников, а на букву «К» нашлась только одна фамилия Карвер в 1883 году. Карвер Розмари.

Он вернулся к библиотекарше, указал строчку в книге:

— Есть еще что-нибудь? Мне надо все о ней разузнать.

Женщина покачала головой:

— На той полке много чего было. Всегда была битком набита. Книги упаковали несколько дней назад.

— Куда отправили?

— В разные места. Скоро все помещение займут крысы. — Кажется, ей интереснее говорить о грызунах, чем о книгах. — Вы ни одной не видели?

— Чего?

— Крысы.

— Нет.

— А… — с легким разочарованием протянула она и вдруг вспомнила: — Слушайте, а ведь я вас знаю. Скотт Маст, верно?

— Верно.

— Точно. Вы с Соней Грэм дружили. А я Даун Уиллер, подруга Марсии О'Донохью. — Тон почти умоляющий. — Мы вместе выпускной альбом составляли.

— Конечно помню, Даун, — сказал он.

— Ничего, если даже не помнишь. Жуткое было дело с тем самым альбомом. Я была безумно влюблена в Адама Уайта и хотела на весь разворот выложить фотографии, на которых он прыгает в воду с трамплина. Помнишь, как он исполнял показательный брейк-данс в программе «Мы ищем таланты»?

— Конечно.

— Ну, если хочешь те книжки найти, то съезди на ферму Макгуайров. На прошлой неделе рабочие отвезли туда почти шестьдесят коробок.

— К Колетте Макгуайр?

— М-м-м… — Даун поколебалась, понизила голос, зачмокала, как будто в рот попала какая-то гадость. — Вот кто практически не изменился. Разумеется, зачем ей меняться, она и так слаще всех пахнет. Хотя, как я слышала, дела с футболистом не так хороши.

Скотт взглянул на нее:

— С кем?

— С Редом Фонтаной. Не знаешь? Колетта вышла за него в Нью-Йорке и привезла сюда. Хотела опозорить родителей, и преуспела. Они одновременно умерли от инфаркта через год после свадьбы. Разумеется, как я слышала, Ред уже потерял к ней всякий интерес. Говорят, почти все время торчит в «Фуско» с…

Даун спохватилась, умолкла, покраснела. Скотт вдруг вспомнил, как они работали над альбомом вместе с краснеющей, жалкой, зловредной девчонкой, которая до сих пор сначала говорит, потом думает.

Где-то позади в глубине пустых библиотечных стеллажей раздался резкий металлический стук.

Глава 12