Без окон, без дверей

Фэрклот не мог заснуть.

Люди в городе начинают спрашивать о Морин. Заботливый муж отвечает, что она уехала в Бостон проведать мать. Может, визит затянется на недели — бедняжка тяжело больна, страдает хроническим радикулитом, который обостряется в такое время года.

Сидя ночью в огромной пустой столовой, подбрасывая твердой рукой в камин ветку за веткой, Фэрклот думал, скоро ли горожане примутся задавать прямые вопросы. Морин еще не вернулась? С ней ничего не случилось? Давно ли он с ней разговаривал? Потом за спиной неизбежно поднимется шепот, за которым последует визит шерифа — многоуважаемого Дэйва Вуда. Вежливые расспросы сменятся не совсем вежливыми, возникнут первые невысказанные обвинения, наконец усадьбу обыщут, отбросив всякую притворную вежливость. Будут искать тело.

Для осмотра каждой комнаты Круглого дома понадобятся десятки людей и десятки часов. Подобно персонажу рассказа Эдгара По, Фэрклот предложит разобрать стены камень за камнем. Пусть восторженно восхищаются изначальным намерением архитектора не оставить ни одной прямой линии, сгладить и закруглить каждый угол. Ничего не найдут. Говорить даже нечего. Нет ни тела, ни трупа, ни одного следа бедной Морин, умершей в конвульсиях, захлебнувшейся собственной кровью от единственной пули во лбу, на глазах у стоявшего над ней Фэрклота.

Никаких намеков и догадок.

Об этом позаботилась Розмари Карвер.

Отвернувшись от топки камина, Фэрклот оглянулся на собранные бумаги — любопытные исторические документы, письменные показания с давно выцветшими подписями — и принялся их разбирать. После убийства Морин интерес к Розмари Карвер разгорелся до одержимости. Хочется узнать все возможное о девочке в голубом, которая здесь его встретила и позаботилась о проблеме с распутной, спившейся женой. Хочется…

Он остановился, глядя на только что подвернувшийся под руку старый дагеротип вроде тех, что снимались после Гражданской войны.[10] На нем изображен высокий мужчина в черном костюме и черном цилиндре, пристально смотрящий в камеру. Поля шляпы затемнили черты лица, за исключением яркой серповидной улыбки. Длинная рука лежит на плече маленькой девочки. Розмари Карвер.

Теперь ясно, что это ее отец.

Раздался внезапный хлопок. Скотт резко дернулся, чуть не сбросив с колен ноутбук, и вскрикнул:

— Господи Иисусе!

Он настолько вообразил себя Фэрклотом, окруженным собранными Фэрклотом материалами, что по-настоящему удивился, оглядывая пустую комнату, где нет ничего, кроме компьютера и огня в топке камина. А ведь он видел разложенные вокруг бумаги так же, как видел их Фэрклот в рассказе. По крайней мере, в этом отношении самогипноз оказался весьма эффективным. Скотт был восхищен и немного испуган успехом своей тактики.

Затаил дыхание с колотившимся сердцем.

По столовой пролетел другой отчетливый шлепок.