Без окон, без дверей

— Вот черт, — визгливо хихикнула Колетта, — загорелось. — Схватила покрывало с дивана, накинула на проектор, откуда уже выбивались тонкие струйки дыма. Он упал с грохотом, луч ушел в потолок, замигал и погас.

Происходящее вывело Скотта из ступора, он пошатнулся, уткнулся для равновесия в высокий медный торшер в углу.

— Я пойду.

— Обожди, — сказала Колетта.

— Мне надо…

Она к нему прижалась и поцеловала. Застигнутый с открытым ртом Скотт почувствовал, как ее язык скользнул по зубам, оставив привкус молока и мяса. Он попятился не глядя, только надеясь найти выход.

— Помнишь?

— Извини. — Голос совсем чужой, совсем не виноватый. Как-то удалось перешагнуть через упавший проектор, через провода, через столик, обогнуть мебель и лампы, виляя на каждом шагу по пути к двери.

— Куда ты? — спросила Колетта.

Скотт оглянулся на потемневший экран, где видел последнее изображение дома, помня только о том, что туда ему надо вернуться.

Дом зовет.

Глава 25

Добежав до машины, отъезжая от дома Макгуайров, виляя из стороны в сторону по обледеневшему асфальту, Соня даже не потрудилась ответить на телефонный звонок. Звонки в конце концов прекратились. Она нажала кнопку пропущенных вызовов, на дисплее выскочил номер Реда. Соединившись, она еще до первого гудка услышала задохнувшийся голос:

— Я нашел его…

— Генри? Где?

— На площадке.

Соня нахмурилась, переспросила громче, чем требовалось:

— Где?

— На строительной площадке в городе, — объяснил Ред с оттенком безнадежности в голосе. — На месте старого кинотеатра «Бижу».

Соня старалась покрепче прижать плечом трубку к уху, что обычно не так уж и трудно, но в данный момент оказалось почти невозможным, когда вокруг, не умолкая, ревел и бушевал зимний ветер.

— Что он там делал?

Вдруг вспомнился трейлер, стоявший за ограждающей цепью, служивший конторой, где Ред иногда прятался, не желая возвращаться домой. Даже пытался уговорить ее провести там с ним ночь.

— Что с ним?

— Ничего… — растерянно выдавил Ред. — Все в порядке. Только приезжай сюда, ладно?

И она поехала на предельной скорости, несмотря на погоду и скользкую дорогу. Сквозь летевший снег фары высвечивали фасады домов, мелькавшие плоскими картинками, написанными на холстах. Промчавшись мимо них, «королла», почти потеряв управление, вильнула к руинам кинотеатра, заскользила вдоль цепного ограждения, за которым под свежим слоем снега громоздились остатки сгоревшего здания, напоминая корабль, потерпевший крушение в Арктике. Высокая дверца трейлера скрипнула в петлях, в темноту протянулся прямоугольник света.

— Соня! — крикнул сквозь ветер голос Реда. — Это ты, принцесса?

— Я, — ответила она. — Как мне туда попасть?

— Обожди. — Ред неуклюже вылез из трейлера, пошатнулся под порывом ветра, и Соня увидела, что он держит на руках мальчика, завернутого в одеяло и прижавшего к себе рюкзак. — Слева можно проехать.

Они встретились у ограды, и Ред передал ей Генри.

— Я сверял кое-какие счета в трейлере, услыхал шум. Нашел его вон там… — Он неопределенно кивнул в сторону кинотеатра. — На земле лежал.

— Боже мой… — Соня взглянула на личико, запачканное пеплом и грязью, но не увидела ни синяков, ни крови. Глаза были открыты, смотрели на нее запыленными орбитами ночи. — Эй, малыш, все в порядке?

Генри кивнул, крепче стиснул рюкзак, как бы боясь, чтобы его не отняли.

— Не надо было сюда ходить, — упрекнула его Соня. — Здесь опасно. Мы беспокоились.

Генри заморгал и кивнул:

— Где мой папа?

Чертовски хороший вопрос, паренек. Из желудка вылетела разъяренная оса, вонзила жало в горло. Как бы там ни страдал Оуэн, если он вечером в снегопад оставил мальчика в фургоне, надо обратиться в полицию, найти его сыну лучшего опекуна. Примостив ребенка к плечу, Соня вытащила мобильник и принялась набирать номер.

— Кому звонишь? — спросил Ред.

— Лонни Митчеллу.

Он схватил ее за руку:

— Погоди. Не спеши.

— О чем ты говоришь? — разозлилась она. — Генри мог насмерть замерзнуть, упасть в яму, сломать себе шею… — Спохватилась, что мальчик наблюдает и все понимает, поэтому постаралась смягчить тон. — Здесь совсем темно, очень холодно…

— Правда, — согласился Ред и почти прошептал: — Однако, если вызвать полицию, его попросту заберут.

Мальчик окаменел в объятиях Сони. Она хотела сказать: «Неплохая мысль», — а потом: «С каких пор ты стал защитником Оуэна Маста?» Только Генри не должен слышать сейчас ни того ни другого. Глаза у него уже полны слез, он весь дрожит в медвежьем покрывале, в которое его закутал Ред.

— Послушай, — сказал Ред и долго смотрел на нее, прежде чем продолжить. — Давай сначала я сам с Оуэном поговорю. Волью в него кофе, чтоб чуть протрезвел, разъясню, до чего он дошел, и привезу сюда. Если потом захочешь вызвать копов, пожалуйста. Но, по-моему… — Он сделал глубокий вдох, явно стараясь подобрать слова.

Соня видела его точно в таком состоянии, заснятого на любительской пленке после смерти первой жены, растолстевшего от радостей жизни и отчаянно старавшегося отыскать точку опоры в глубинах своего костюма стоимостью в пять тысяч долларов.