Без Оливии (ЛП)

Малышка Руби. Самая милая и очаровательная девочка в мире. Она была идеальной. Никогда не думала, что материнство так повлияет на Оливию, но глядя на то, как она возится с малышкой, даже у меня возникали мысли о ребенке. Оливия была прирожденной матерью, а Девон прекрасным любящим отцом. Хотя и слегка нервозным. Я с уверенностью могла сказать, что он готов был сделать все, что в его силах, чтобы быть хорошим отцом, а также надежным кормильцем семьи. А наблюдать за тем, как он немного боязливо держит Руби на руках, боясь навредить ей, вызывало у меня умиление.

Было в их отношениях и некоторое напряжение. Что вполне понятно. Когда ты беременеешь в первый год отношений, а тебе только-только исполнилось двадцать, это не может не принести некоторые проблемы. Они обручились во время ее беременности по двум причинам: во-первых, они оба любили друг друга, а во-вторых, что было более важным, они оба считали, что все ждут от них именно этого решения. Я не считала, что им следовало жениться. Лично мне не казалось хорошей идеей вступать в брак только по причине того, что они ждут ребенка.

Тем не менее, мне никогда не хватало смелости сказать об этом Оливии. Подсознательно я понимала, что стоит мне высказаться о том, что она спешит со свадьбой, и это положит конец нашей дружбе. Я была уверена, что она пропустит мимо ушей все мои доводы и решит, что единственная причина, по которой я могу неодобрительно относиться к их свадьбе — это Девон. Потому что даже несмотря на то, что я не раз слышала его обещания всегда быть с ней, видела, как он бережно держит на руках их малышку, видела слезы радости в его глазах и счастливую улыбку его невесты — моей лучшей подруги — я по-прежнему не могла побороть свои чувства к нему. Даже невзирая на то, что у меня был парень, которого я любила. Даже поэтому…

Я прислонила Оливию к стене возле двери их квартиры, сняла сумочку с ее плеча и достала ключи. Открыв двери, я не удивилась, что в квартире было темно и пусто. Девон проводил время на своей холостяцкой вечеринке, а ребенка забрали к себе его родители. Я взяла Оливию за руку и повела ее прямо в спальню.

Оливия тут же плюхнулась спиной на кровать, разметав руки в сторону.

— Эта ночь была эпической, — произнесла она, но не именно мне, а будто обращаясь к вселенной.

— Я рада, что ты хорошо провела время, — искренне призналась ей. Я могла не соглашаться с ее браком, но, тем не менее, она все еще была моей лучшей подругой, и я по-прежнему хотела, чтобы она была счастлива. — Думаю, с наступлением завтрашнего утра, ты уже не будешь считать его таким эпичным.

— У меня никогда не бывает похмелья, — пробормотала она.

— Не правда. К тому же, прошел целый год с того момента, как ты пила в последний раз. Возможно, все эти всплески гормонов сделали тебя более предрасположенной к похмелью, — ответила я без задней мысли, пытаясь в этот момент расстегнуть лямки на ее туфлях.

— Тебе бы этого хотелось? — ее тон стал менее веселым, даже слегка серьезным.

Я убрала руки с ее обуви и с удивлением тихо спросила:

— Что, прости?

— Тебе бы очень понравилось, если я буду чувствовать себя несчастной, когда проснусь. Признайся, Эви. Ты хочешь все, что есть у меня, а сама мысль о том, как я проснусь с ощущением похмелья, вызывает улыбку на твоем лице. — Она слегка приподнялась, и меня удивила веселость, отразившаяся на ее лице. — Ты считаешь, что я заслужила чувствовать себя несчастной.

Прошло уже два года, как мы познакомились с Девоном, он начался встречаться с Оливией, и они уже не расставались, но ни разу мы с Оливией не обсуждали, что есть некоторое напряжение между нами тремя. Я потеряла дар речи, не зная, что ей на это ответить. И в мыслях не могла себе представить, что она когда-нибудь поднимет эту тему.

— Лив, — ласково произнесла я, не желая обидеть ее или нанести непоправимый вред нашей дружбе.

— Все нормально, Эви, — продолжила Оливия, снова падая плашмя на кровать. — Я не виню тебя. Девон — лучший, и он хочет жениться на мне. Я бы завидовала, будь я на твоем месте. У меня ребенок от него, и я всегда буду иметь права на него. Никто в мире больше не будет матерью его первенца. Я дала ему то, что больше никто не даст. И это нерушимо.

Я старалась не обращать внимания на тот факт, что ее высказывание прозвучало так, словно она полагала, будто Девон мог иметь ребенка на стороне. Словно признавала, что в их с ним отношениях не все так гладко. Я знала, что Девон не размышлял об этом в таком духе, и услышать такое от Оливии стало неожиданностью.

— Ты пьяна, Оливия.