Без опыта замужества

Эка, как она это произнесла, с насмешливым и душераздирающим апломбом! Еще и стоит, произведенным эффектом наслаждается. Немой сценой, как в «Ревизоре».

Первой пришла в себя та самая, с хорошей фигурой и молодой сноровкой лица. Поднялась из кресла, подошла к Лине, протянула руку:

— Очень приятно! Меня Юлей зовут. А можно, простите, вопрос прямо в лоб?

— Можно и в лоб, отчего ж нет? — улыбнулась Лина, пожав плечами.

— Поделитесь опытом, а? Как это вам удалось Жука захомутать? Тут некоторые грудью на шпагат сесть готовы были, да все никак… Где вы его сцапали, уважаемая Лина?

— В смысле — сцапала? — чуть поморщилась Лина. — Где познакомилась, что ли?

— Ну да…

— Мы с Павлом познакомились в маршрутке.

— Где?!

Опять немая сцена, как в «Ревизоре». Даже Дина уставилась удивленно, будто впервые Лину увидела. Юля всхохотнула вдруг, развернулась к рослой молодой девахе, застывшей с бокалом, так и не донесенным до больших и очень пухлых губ, произнесла насмешливо:

— Слышь, Снежанка! Ты-то как относительно этого варианта не доперла? Оказывается, он иногда развлекается, в маршрутках время проводит! Пролетела ты, Снежанка, как фанера над Парижем. Целый год титанических усилий — и псу под хвост…

— Можно подумать, ты, Юлечка, усилиями не напрягалась! — глотнув-таки из бокала, медленно повела плечиком девица по имени Снежана. — Я-то знаю, сколько ты бабок на массажистов потратила, между прочим! И на подтяжку в Швейцарии!

— А ты поживи с мое, трех мужей смени да после них с приличным состоянием останься, потом учить меня будешь, поняла? — грубо осадила ее Юля и, развернувшись, грациозно уселась в кресло, положив ногу на ногу.

Дальше процедура знакомства покатилась более благополучно — имена, лица, влажные рукопожатия, пьяненькие улыбки. Одно лицо мелькнуло и запомнилось трезвым внимательным взглядом, и имя тоже запомнилось — Лиза. Кто-то всунул Лине в одну руку бокал с шампанским, в другую — тарелку с едой. Лина огляделась — присесть бы куда. Та, которая Лиза, махнула ей призывно рукой, показав на выход с террасы — идите за мной…

— Вон там, за кустами, есть спокойное местечко, пойдемте туда, — прихватила она Лину за локоток, — а то вы совсем растерялись, вижу…

За кустами действительно обнаружилось несколько пластиковых столов с креслами. Устроившись за одним из них, дамы глянули друг на друга вполне дружелюбно, улыбнулись.

— Меня Лизой зовут, помните?

— Да. Помню. Спасибо за участие, Лиза, — с благодарностью проговорила Лина. — А то я и впрямь потерялась немного.

— Ну, про «немного» — это вы себе льстите, конечно… — усмехнулась Лиза. — Здесь вы себя вообще никогда не найдете, и не старайтесь даже.

— Почему?

— Да потому, что вы здесь чужая. И всегда чужой будете, это же невооруженным глазом видно! Странно, как это вообще вас сюда занесло…

— Да я, собственно, и не собираюсь здесь навеки поселиться. Это чужой праздник, только и всего.

— Да нет, вы не поняли… Я не об этом конкретном месте говорю, а вообще. То есть о том образе жизни, в который вы так стремительно вляпались. Не вписываетесь вы в этот образ, понимаете? Вы из другого мира, вы… с той стороны баррикад, понимаете?

— А у нас что, война миров разве объявлена? — Лине это сравнение очень не понравилось. — Что-то я ничего про нее не слышала…

— Да ладно вам, Лина, — с умным видом прищурилась Лиза. — Все вы прекрасно понимаете. Послушайтесь моего совета — бегите обратно в свой мир. Не лезьте не в свое, не гоже рядиться в чужие одежды. Ничего из этого не выйдет хорошего, я по своему горькому опыту знаю.

— А вы, значит… обрядились в чужие одежды?

— Да. Обрядилась. Когда-то поддалась искушению. Теперь жалею.

— Но ведь никогда не поздно…

— Поздно. В том-то и дело, что поздно…

Вздохнув, Лиза медленно подняла бокал с шампанским на уровень глаз, сощурилась от сполоха играющего в нем запоздалого солнечного луча. Потом, еще раз вздохнув, осушила бокал до дна, со стуком поставила его на стол. Помолчав, заговорила тихо:

— Вы знаете, мы с мамой одни жили, ни отца у меня не было, ни дедушек с бабушками… Она учительницей музыки была, частными уроками подрабатывала. В доме всегда так чисто было, свежо… И будто музыкой все пространство заполнено. Моцарт, Бетховен, Шуберт… Я тоже музыке училась, даже в консерваторию поступила. Особых талантов у меня, конечно, не обнаружилось, но удовольствие, помню, от музыки получала огромное. Да, мы бедно жили, но у нас был свой мир, собственный. Такая здоровая аскеза, знаете ли, и духовная, и физическая… Как утренний свежий воздух, чистая и прозрачная. И жених у меня был — тоже из музыкантов. А потом разом кончилось все. Появился на горизонте обожатель, пухлый кошелек с деньгами. Коварный искуситель. Я замуж за него вышла… Не сразу, конечно. Поначалу напрочь отвергла, а потом уговорила себя. Хожу теперь, в чужие одежды ряженная, и сбросить их с себя духу не хватает. Затягивает, знаете ли. Есть у злата коварная особенность — оно просто так не дается, ему из той, из прежней аскезы свежий и чистый воздух подай… Вот такие дела, милая моя Лина. И никакой тебе больше музыки…