БЕЗ ОТЕЧЕСТВА. ИСТОРИЯ ЖИЗНИ РУССКОГО ЕВРЕЯ.

"Ответ Демьяну Бедному"
Я часто думаю: за что его казнили?
На что он жертвовал своею головой?
За тем, что Рима враг, он, против всякой гнили,
Отважно поднял голос свой?

За тем ли, что в стране проконсула Пилата,

Где культом кесаря полны и свет и тень.
Он, с кучкой рыбаков из бедных деревень.
За кесарем признал одну лишь силу злата?

За тем ли, что себя на части разорвав.

Он к горю каждого был беспредельно чуток,
И всех благословлял, мучительно любя:
И маленьких детей, и грязных проституток?

Не знаю я, Демьян, в евангелье твоем

Я не нашел правдивого ответа…
В нем много бойких слов: ах, как их много в нем!
Но слова нет – достойного поэта.

Я не из тех кто признает попов,

Кто безотчетно верит в Бога,
Кто лоб свой расшибить готов
Молясь у каждого церковного порога.

Я не люблю религии раба.

Покорного от века и до века,
И вера у меня в чудесное слаба:
Я верю в знание и в силу человека…

Я верю, что стремясь по нужному пути,

Здесь, на земле, не расставаясь с телом.
Не мы, так кто-нибудь, ведь должен же дойти,
К, воистину. Божественным пределам.

И все-таки, когда я в "Правде" прочитал

Неправду о Христе, блудливого Демьяна,
Мне стало стыдно, будто я попал
В блевотину извергнутую спьяна.

Пускай Будда, Мойсей, Конфуций и Христос,

Далекий миф, мы это понимаем.
Но все-таки нельзя ж, как годовалый пес,
На все и всех захлебываться лаем.

Христос – сын плотника, когда-то был казнен,

Пусть это миф, но все же, когда прохожий
Его спросил: "Кто ты?", ему ответил он:
"Сын человеческий", а не сын Божий.

Пусть миф Христос, как мифом был Сократ,

Так что ж из этого и следует подряд.
Плевать на все, что в человеке свято?

Ты испытал, Демьян, всего один арест,

И ты скулишь: "Ах, крест мне выпал лютый!"
А чтоб когда тебе голгофский дали крест.
Иль чашу с едкою цикутой?

Хватило б у тебя величья до конца,

В последний час, по их примеру, тоже
Благословлять весь мир, под тернием венца,
И о бессмертии учить на смертном ложе?

Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,

Ты не задел его, пером, нимало:
Иуда был. Разбойник был,
Тебя лишь, только, не хватало.

Ты сгустки крови, у креста.

Копнул ноздрей, как толстый боров;
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов.

Но ты свершил двойной тяжелый грех:

Своим дешевым, балаганным, вздором,
Ты оскорбил поэтов вольный цех,
А малый свой талант покрыл большим позором.

Ведь там, за рубежом, прочтя твои стихи.

Небось злорадствуют российские кликушки:
"Еще тарелочку Демьяновой ухи.
Соседушка, мой свет, пожалуйста, покушай".

А русский мужичек, читая "Бедноту",

Где образцовый шрифт печатают дублетом,
Еще усерднее потянется к Христу,
А коммунистам, "мат" загнет при этом.