БЕЗ ОТЕЧЕСТВА. ИСТОРИЯ ЖИЗНИ РУССКОГО ЕВРЕЯ.

Хороша я и смугла,
Дочери Солима!
Не корите, что была
Солнцем я палима, –

Не найдете вы стройней

Пальмы на Энгаде:
Дети материй моей
За меня в разладе.

Я за братьев вертоград

Ночью сторожила.
Да девичий виноград
Свой не сохранила…

Сплю, но сердце мое чуткое не спит…

За дверями голос милого звучит:
"Отвори, моя невеста, отвори!
Догорело пламя алое зари;

Над лугами, над шелковыми.

Бродит белая роса
И слезинками перловыми
Мне смочила волоса;

Сходит с неба ночь прохладная –

Отвори мне, ненаглядная!"

– "Я одежды легкотканные сняла,

Я омыла мои ноги и легла,
Я на ложе цепенею и горю –
Как я встану, как я двери отворю?"

Милый в дверь мою кедровую

Стукнул смелою рукой:
Всколыхнуло грудь пуховую
Перекатною волной,

И, полна желанья знойного.

Встала с ложа я покойного.

С смуглых плеч моих покров ночной скользит;

Жжет нога моя холодный мрамор плит;
С черных кос моих струится аромат;
На руках запястья ценные бренчат.

Отперла я дверь докучную:

Статный юноша вошел
И со мною сладкозвучную
Потихоньку речь повел –

И слилась я с речью нежною

Всей душой моей мятежною.

Все шестьдесят моих цариц

И восемьдесят с ними
Моих наложниц пали ниц
С поклонами немыми.

Перед тобой, и всей толпой

Рабыни вслед за ними, –
Все пали ниц перед тобой
С поклонами немыми.

Зане одна ты на Сион

Восходишь, как денница,
И для тебя озолочен
Венец, моя царица!

" – Мой возлюбленный, милый мой, царь мой и брат.

Приложи меня к сердцу печатью!
Не давай разрываться объятью:
Ревность жарче жжет душу, чем ад.

А любви не загасят и реки –

Не загасят и воды потопа вовек…
И – отдай за любовь все добро человек –
Только мученик будет навеки!"

Отрывки из перевода Песни Песней русского поэта Л. Мея (1822-1862).

Во время нашего пребывания в Иерусалиме мы посетили и христианские святыни: гробницу Христв, гробницу Марии, его матери, и дом, в котором она, по преданию, провела последние годы своей жизни, и умерла.

Русский поэт, Иван Бунин, так описал мать Христа:

Лет пятнадцать;

Ожерелье из серебряных монистов;

На руках татуировка;

Легкий хитонный покров;

Загорелая, босая…

Сколько святой были и прекрасных легенд заключает в себе история Израиля!

Совершенно случайно, в одном из туристических бюро, мы получили приглашение на торжественный прием, по случаю десятилетия объединения Иерусалима, у президента Израиля, Кацира. Прием состоялся в его резиденции, 9 мая в 10 часов утра. Президент произнес речь, пожал нам всем руки, и угостил коктейлем. "Наси" произвел на меня чарующее впечатление милейшего и простого господина. Одна из туристок, американская еврейка, жившая с нами в одной гостинице, привезла ему из Америки, от их общих знакомых, привет, и они расцеловались. По окончании официальной части приема, хор молодых девушек, под аккомпанемент гитары, вместе с солисткой, пропели несколько еврейских песен.

На прощание мы все получили по экземпляру копии декларации независимости Израиля. В тот же день, в 13,5 часов, мы совершили паломничество к наибольшей святыне нашего народа: к Стене Плача. Я стоял перед Святой Стеной, и в душе горячо благодарил Предвечного, что Он привел меня, быть может первого из многих десятков поколений моих прямых предков, коснуться Стены Храма.

Не одному автору истории собственной жизни еще не удалось ее довести до естественного конца всякой человеческой биографии: "Кончаю, потому что сегодня, такого-то числа, часа и минуты, меня не стало". Я считаю, что склонившись перед Стеной Плача, я достиг высшей точки моей автобиографии,… и прекращаю ее.