Без памяти

— Вирусы и не только, начальство осторожничает, выжидает, после конфуза с бомбой никому не хочется брать на себя ответственность.

— Ясно.

Всё необходимое привезли к вечеру, тогда же прибыла группа из восьми солдат. Старший представился, как лейтенант Стоянов. Группе вменялась глубокая разведка и диверсии. У меня, если быть откровенным, вызывала большие сомнения рациональность использования подобных групп. Заходили бы уже полноценной танковой дивизией. Солдат и вообще государственных людей здесь не любят, очень может быть, что до настоящего врага группа элементарно не дойдёт, завязнув в бою с очередной группировкой. Имело смысл маскироваться под местных, но руководство такими тонкостями не заморачивалось. Бойцы и командир разместились в одном из домов, боевые действия были запланированы на завтра. Мои люди, оказавшись по соседству с военными, поначалу выказывали недовольство, но полученные плюшки его сильно смягчили.

Глава седьмая

Утром, когда проснулась основная масса народа, нас ждал сюрприз. На огонёк заглянула Надежда Васильевна, которая тепло поприветствовала нас и выразила желание, чтобы мы остались надолго.

— А что с грабителями? — поинтересовался я у неё, — приходили ещё?

— Приходили, как же, — ответила она, немного подумав, — только оба странные, их кто-то здорово подрал, шрамы на голове огромные, кое-как зашиты.

— И что с ними? — спросил я тревожно.

— Да вон, присмотрись, у того забора, — с безразличным видом ответила старушка, указав пальцем на другую сторону дороги.

Посмотрев в указанную сторону, я не сразу различил два приземистых холмика и свежевырытую землю. Однако.

После обеда, когда основная масса народа занялась хозяйством, прибыли гонцы на джипе, которых отправляли в город с заданием привезти остатки добра и понюхать обстановку. Добро осталось там же, а новости они привезли исключительно тревожные:

— В городе стрельба везде, — заявил с порога Фома, едва покинув водительское сидение джипа, — кто кого мочит не разобрать, только стрельба из всех стволов, да ещё железяки эти участвуют.

— На чьей стороне? — попробовал уточнить я.

— Чёрт их разберёт, может, и ни на чьей, а просто всех подряд кладут.

— А чем воюют? — поинтересовался Стоянов, — по нашей информации, стволы в городе были, но число их крайне невелико. Автоматов даже и сотни не набиралось.

— Не знаю, как там по вашей информации, — фыркнул Фома, — а я своими глазами видел, что там бой лютый, пальба из-за каждого угла и даже гранатомёты работают. Как в Сталинграде, ей богу.

— Пойдём, поучаствуем? — спросил я у Стоянова, — или подождём, пока все всех перебьют?

— Пойдём, — бодро подскочил он, — только с воздушной поддержкой, сейчас запрошу.

Он поднял трубку допотопного полевого телефона. Другой связи с внешним миром у нас не было.

Выдвинулись пешком, восемь военных и я, беспамятный офицер спецназа. Парни из команды тоже хотели пойти, но я им отказал. Меня за Дениса всё ещё совесть гложет. Воздушная поддержка должна была появиться чуть позже в виде двух вертолётов. Как с ними связываться, как корректировать огонь, как сделать так, чтобы нас самих по ошибке не разнесли в пыль, я, честно признаться, понятия не имел. В руках я держал автомат, в разгрузке были магазины и гранаты. Вот этим и буду работать, а думать за меня есть кому.

Выстрелы услышали ещё на подходе. Стоянов про сотню автоматов говорил. Полтора десятка у нас, остальные, надо полагать, сейчас здесь. Знать бы ещё, в чьих руках.

Поначалу мы упёрлись в препятствие, перестрелка между домами, только в обход идти. Но тут, к счастью, появилась поддержка с воздуха, два вертолёта огневой поддержки кучно уложили по паре НУРСов у каждого дома и стрельба на какое-то время стихла. Вряд ли там все убиты, но настроение воевать у них отбили.

Мы быстро вышли на улицу и, перебегая в клубах пыли и дыма, продвинулись дальше, вертолётчики нас наблюдали визуально. Пока. Что будет, когда войдём в здание, выйдем, соединимся с кем-то, просто покроемся пылью до неузнаваемости, остаётся только гадать.

Чуть отстав от группы, я различил справа движение, кто-то, чьего лица было не разобрать, выбирался через завал. Я вскинул автомат.

— Не стреляй! — кашляя, выкрикнул он, — я свой, нормальный, шрамов нет, посмотри.

Смотреть я не стал. Шрамы, как таковые, ни о чём не говорят.

— Сколько вас? — спросил я, не опуская ствол.

— Семеро, было, сейчас не знаю.

— А с той стороны кто?

— Так эти… киборги, мать их так, не знаю сколько, каждого уже по два раза убили, а всё живые.

— Это бывает, — согласился я, — собери своих.