Без памяти

– Я не против…– Лео не отрывал взгляда от ее лица. Это была Флор и не Флор одновременно. Перед ним стояла незнакомая девушка, с которой случилась беда. Как бы там ни было – переселение душ это, или же помутнение разума, но его долг – помочь ей. –Послушай, я хочу тебя кое о чем попросить. Ты в таком состоянии не можешь вернуться к себе. Ты поедишь к родителям. И мне кажется, они не будут в восторге от идеи, что их дочь неизвестно где. Мама будет переживать, она верит во все подряд, включая папу Ноэля. Даже глазом не моргнет, когда ты расскажешь эту историю. А у нее больное сердце. Я тебя умоляю, подыграй, скажи, что потеряла память. Или что не хочешь разговаривать с ними. Они не заметят. Флор не очень-то общительна, и правду говоря, никто из нас ее хорошо не знает. В пятнадцать лет она уехала учиться в Мадрид, потом устроилась на работу, а два месяца назад ее отправили на крупный рекламный проект в Москву. Так что с тех пор мы ее видим только на Рождество. А тут она позвонила и сказала, что возвращается в Аргентину. Обещала все рассказать, когда прилетит. Но, видимо, мы не узнаем в чем дело.

– Мне жаль. Я не хотела. Я не специально.

Лео поднял брови. Специально? И расхохотался заразительным басом. Варя тоже улыбнулась.

– Знаешь, пойдем в кафе пить кофе.

– Отличная идея, сестренка…То есть…Извини. Я…Мне не просто это дается. Но я постараюсь.

– Да я понимаю. Все понимаю.

– А улыбка у тебя тоже другая. Полная жизни.

– Да уж. Сказал. Я умерла, забыл что-ли? Полная жизни…

Глава шестая

Спустя час Варя и Лео были в больнице. Возле морга сидело много людей, у всех были опущены головы. Кто-то плакал, кто-то уже не мог. Некоторые обнимали и успокаивали родных, другие просто сидели в ступоре и ждали когда же закончится этот кошмар. Варя заглядывала в лица, желая отыскать своих родителей. Но их нигде не было. Неужели они не прилетели? Побоялись? На коленях перед кем-то сидела девушка в белом халате – видимо врач, и гладила по руке, говоря какие-то слова. Расслышать их было невозможно из-за общего стона. Место было мрачнее ада. И Варе захотелось выбежать на улицу. Глотнуть свежего воздуха, поверить, что она все еще живет. Снова притвориться, что все это не имеет никакого отношения к ней. Что не ее там оплакивали, не ее конец. Но надо было найти родителей, сказать им, что она здесь, с ними. Она знала, что мама обязательно придумает что-нибудь. Она найдет решение. Ей любая Варина проблема по зубам. Она обыщет весь мир, перевернет его с головы на ноги – но сделает так, чтобы Варя снова стала самой собой.

Тут ее толкнули и по-русски прошептали извинения. Родной знакомый голос. Осипший от слез и волнения. Обернувшись, она увидела знакомое до боли пальто. Зеленое – в цвет глаз, с меховым воротником, который уже изрядно потрепался за десяток лет.

– Господи, мама! – зарыдала она, ненавидя свой новый голос. Варя обняла мать, но та злобно отпихнув, отстранилась от нее.

– Извините, вы ошиблись…– сказала она, и уголки ее рта опустились. Лицо ее было опухшим и постаревшим на много лет. Обычно идеально уложенные волосы торчали во все стороны, напоминая всем по какому поводу она здесь. Черный платок на шее делал ее истерзанное страданиями лицо почти серым. И Варе захотелось сорвать его.

– Мама, это я, Варя. Ты не поверишь. Но это я, пожалуйста, не отходи. Не делай этого. Не убегай. Мама, это Я!!!! Куда же ты?

– Уберите ее от меня, – застонала женщина. – Уберите. Она издевается надо мной! Пожалуйста…– Из ее горла вылетали не то крики, не то лай. Словно кто-то проводил обряд экзорцизма.

Кто-то подошел к охране и, показав пальцем на Варю что-то сказал.

– Сеньорита? Я попрошу вас покинуть это помещение. Здесь людям и так плохо. Сеньора не желает с вами общаться.

– А? Нет же, это моя мама!

– Сеньорита! Не смейте!

Охранник схватил Варю за рукав.

– Если вы приблизитесь к этой женщине, я буду вынужден принять меры. В конце концов, уважайте чужое горе.

Варя обхватила голову руками и села на пол. Это было не чужое горе. Это ей было плохо, ей было хуже всех в этом пропахшем смертью и слезами месте.

– В пятнадцать лет я обрезала твое платье, чтобы пойти на дискотеку, – отчаянно выкрикнула она. В семнадцать поступила в на художестенный, хотя ты хотела, чтобы я стала врачом!

Женщина наклонила голову и сделала несколько шагов в сторону Вари.

Неужели она поверила? Неужели! Ну, конечно же, она узнала ее. Ведь – она мама. А мама всегда знает.

Но лицо матери оставалось неподвижным.

– Как вы смеете? Моя дочь мертва! Я только что ее видела. Вы хоть представляете себе, что это такое – смотреть на свою девочку, всю изуродованную, с огромной раной? Ее губы синие, и они уже никогда не назовут меня мамой. Я не знаю, что моя дочь вам рассказала, и зачем вам все это нужно, но это поганая, низкая шутка. И не смейте – слышите! – не смейте ко мне подходить!

– Мамочка, родненькая, послушай меня, это я. Я не знаю, как это случилось…Но это я, мама…

– Сеньор, – она обратилась к охраннику на страшно ломаном английском. – Уберите от меня ту сумасшедшую, пожалуйста.