Без памяти

— Вроде, всё, — убитым голосом произнесла она, — других не было. Надеюсь, и не придут больше.

Глаза старушки внезапно расширились, а рука стала подниматься, чтобы указать на что-то за моей спиной. Я догадывался, что там, вот только обернуться уже не успевал. Две чудовищно сильных руки схватили меня за шею и уже через миг придавили к земле. Стальные пальцы сомкнулись на горле, а перед носом у меня повисла окровавленная физиономия, где из-под рваного мяса торчали провода. Старушка начала переламывать стволы, я хотел крикнуть, чтобы она не делала этого. Если в железную башку, которая в двух сантиметрах от моего лица, прилетит горсть рубленого свинца, мне точно не поздоровится.

Но крикнуть в момент, когда тебя активно душат, было затруднительно. К счастью, тренированное тело, пусть и пребывающее не в лучшей форме, работало на рефлексах, мало зависящих от повреждённого мозга. Рука вытащила пистолет, который я уже успел спрятать, в глазах потемнело, ещё немного и отключусь, ствол упёрся ему в глаз, непослушный палец нажал на спуск, представляя, как срикошетившая от металла пули влетает мне в лоб. Выстрел слегка оглушил, но давление рук ослабло. Надо отдать должное оружейникам Третьего рейха. Убойности пистолетной пули хватило, чтобы пробить мозг робота. Он несколько раз дёрнулся, а потом затих. На этот раз навсегда.

Вытирая с лица кровь и ошмётки мяса, я поднялся на ноги. Надежда Васильевна, ещё более бледная, но с ружьём в руках спросила:

— Кто это? Неужто, правда, конец света настал?

— Для нас, — уточнил я, — для них, там, за забором, ничего не кончается, жили, как живут. Но не расстраивайтесь, мы тоже ещё побарахтаемся.

Она покачала головой, опустила ружьё и вошла в калитку. Через минуту появилась обратно, держа в руках две штыковых лопаты.

— Надо похоронить, — объяснила она, — кто бы ни были, облик-то человеческий.

Облик действительно человеческий, у нас тоже, вот и не будем его терять. Я взял лопату. Копать начали у противоположного забора. Земля была относительно мягким суглинком, лопате вполне поддавалась. Несмотря на годы, старушка орудовала лопатой едва ли не быстрее меня. Скоро подошла Ксения и взяла лопату себе. Приятно было посмотреть, как копает землю ребёнок богатых родителей, который в жизни никогда ничего не делал руками. Надо сказать, что она не жаловалась, просто молча ковыряла землю. Пользы было мало, но лучше, чем ничего. Через пару часов получилась вполне вместительная могила на двоих, куда мы по очереди оттащили трупы. И трупы уже не вызвали у ребёнка такого отвращения, неприятно, но необходимо. Экстремальные условия дают хороший воспитательный эффект.

Засыпав могилу и сделав небольшой холмик, я посмотрел на неё, потом на себя, после чего отправился искать баню. Таковая обнаружилась за ближайшим забором, более того, дальнейшие поиски дали колодец с относительно чистой водой и небольшую поленницу.

Наплевав на конспирацию, я затопил печь и начал носить воду. В конце концов, мне дано видеть будущее, и видение это говорит, что до завтрашнего утра здесь гостей не будет. Вёдра с водой оказались тяжелы, приходилось наливать по половинке и долго переводить дух после каждой ходки. Несмотря на это, вмонтированный в печь котёл скоро наполнился до краёв. Дрова весело потрескивали в печи, экономить их я не стал, возможно, живём последний день. Через пару часов, когда котёл стал кипеть, я объявил помывку.

Ксения, изнеженная дочь олигарха, тоже, как оказалось, времени даром не теряла. Обыскав дом, а потом и два соседних, она разжилась несколькими кусками мыла, бутылкой простенького шампуня, несколькими полотенцами и огромного размера махровым халатом. Умница, быстро научилась соображать, где что плохо лежит.

Отправив её в помывочную первой, я присел на приземистый чурбак у входа, положил на колени дарёный автомат и начал снаряжать магазины. Через пару минут меня отвлёк голос Ксении:

— Антон, мне помощь нужна.

С кряхтением, вполголоса матерясь, я поднялся, ну, что там ещё? Ксения разделась, к счастью, только до белья, а теперь смотрела на котёл, тазики и ковш, словно то самое животное на новые ворота.

— Что делать?

— Солнышко, я, конечно, понимаю, ты несколько оторвана от жизни, но определить назначение предметов по внешнему виду несложно. Вот это, по-твоему, что такое? — я протянул ей ковш.

— Ковш, — совершенно определённо ответила она.

— А что им делают? — ехидно поинтересовался я.

— Наливают воду?

— Бинго! Вода здесь, — я указал пальцем на котёл.

— Но она кипит, — с ужасом прокомментировала девочка.

— А для этого есть второй бак, — я пнул ногой оцинкованную ёмкость литров на сорок, ситуация продолжала меня веселить. — А эта круглая штука — таз, в котором можно навести воду нужной температуры. Зачерпываешь один ковш горячей, так, выливай, теперь туда же два ковша холодной, теперь пробуй пальцем температуру, устраивает?

Она кивнула.

— Приступай. Вот это называется мочалка, её нужно намылить и тереть по телу…

— Да поняла я!

— А бельё постирать сможешь?

— Постараюсь.

— Неужели в сауну никогда не ходила?

— Там душ был.