Без паники! или Влюбиться любой ценой (СИ)

Но гипноз не работает. Его слова настолько сильно контрастируют с поступками, что от всей этой странности я лишь хмурюсь, и только одна предательская бровь ошарашено ползет вверх от происходящего. Руки собраны на груди, а ноги в полной боевой готовности – вдруг Макс вырвется и придется ловить беглеца. Хоть за мной и еще пара больших мужчин, готовых взять на себя удар, я не могу себе позволить расслабиться.

Впрочем, и Макс не теряет надежды. Он сверлит меня взглядом, будто даже не моргая. Если он таким образом пытается вымолить себе прощение, то пробивая во мне дыру, ничего не выйдет … Ох, ну не так это работает! Но, видимо, это понимают не все. Или Макс считает, что я ему еще и обязана? Виновата же в раскрытии измены именно я, а не он – сам активист и инициатор.

Из открытой двери моей квартиры слышатся жесткие шаги, поднимающихся вверх по лестнице людей. Наверняка, правоохранительные органы прибыли. И точно. В квартиру входит пара мужчин в служебной форме, они неуклюже перешагивают результат готовящегося побега Макса и подходят прямо к моей отцу, минуя всех остальных, в том числе и меня – собственника квартиры. Мужчины представляются, выставляя удостоверения вперед и выслушивая отца, излагающего все сухо и по фактам. Я бы так быстро и четко не смогла бы сформулировать суть всего произошедшего, но вот отец, с годами обучившийся этому умению, без труда справляется с задачей. И теперь мне даже кажется правильным свое решение позвонить ему. Это самое правильное решение возникшей проблемы. По крайне мере, в полицию я вряд ли додумалась бы позвонить, а увидев этот бардак, точно растерялась бы, позволив Максу убежать.

Кстати, Макс … Его уводят, держа крепко за руки, заведенные за спину. И все, следуя за полицейскими, выходят из моей квартиры. Я следую за всеми, пока не задавая никаких вопросов. Отец крепко захлопывает дверь и берет меня под руку.

- Мы сейчас едем в участок. Нужно написать заявление. – Шепчет он мне на ухо.

- Заявление? А точно надо? …

- Милая, это необходимо. Иначе, все это, – махает отец рукой вперед, указывая на стройную колонну перед нами, - было зря. К тому же, ты ведь не хочешь, чтобы этот человек мог спокойно приближаться к тебе?

- Не хочу … - Почему-то грусть охватывает меня. Все зашло слишком далеко.

- Нюсь, - переходит отец к козырям, называя меня, как в детстве, и зная про безотказность этой манипуляции, - ты ничего плохо не делаешь. Этого, - указывает он грубо и пренебрежительно на некогда мою любовь, - все равно не посадят. Может оставят на пару суток, но на более серьезное наказание не стоит рассчитывать. Зато в дальнейшем он не сможет подходить к тебе и тем более появляться в этой квартире. А если он все же окажется глупее, чем кажется, то придется понести уже настоящее наказание. Поняла меня?

Я одобрительно киваю, не видя никаких серьезных последствий заявления. Даже наоборот, скорее одни плюсы для меня. Макс побоится возвращаться, зная, что ему может грозить.

Отец сажает меня в свою машину, и мы вместе едем до ближайшего участка. Нас долго не держат, и только я ставлю подпись, тот же час оказываюсь свободна.

- Пообедаем? – Уже в который раз пытается заманить меня отец в свою ловушку. Сначала приглашает на обед, потом расписывает, какое будущее могло бы у меня быть, а затем переходит к более действенным мерам, не пренебрегая даже шантажом.

- Пап, давай не сегодня. Я устала, к тому же меня ждет долгая уборка.

- Я могу вызвать своего человека.

- Спасибо, но я свои вещи я хочу все же вернуть по местам сама.

- Ладно, - тяжело вздыхает отец, удивительно быстро принимая поражение, - тогда в следующий раз с тебя должок.

- Хорошо, - соглашаюсь я вполне искреннее, действительно изрядно подустав от насыщенности этого дня, даже улыбка невольно возникает на моем лице.

- Маме передам от тебя привет.

- Обязательно! Я на днях позвоню ей. Кстати, как она? Как ее здоровье?

- Да … нормально, - отмахивается отец. Меня одолевает чувство, будто что-то не так, и отец просто отмалчивается, но ничего я с этим поделать не могу. Если не говорит, то и не скажет, как бы слезно я ни молила об этом.

Отец подвозит меня до дома, довольный предложением, принятым мной. Целует на прощание в щеку и скрывается в темноте плохо освещенных улиц. Я, поднявшись на этаж, невольно бросаю взгляд на дверной замок. Нужно будет его сменить, вдруг у Макса остались ключи. И запираюсь на все замки и щеколды. Ощущение безопасности мне сейчас нужно как никогда.