Без пяти минут взрослые

Был ненастный поздний вечер апреля. В окно барабанил дождь. Ветер теребил голые ветви яблонь. В свете лампы казалось, что они танцуют. Старший брат Дауманта Кристап тихо бормотал, читая по-английски толстую книгу. Даумант старательно шил на старой швейной машине матери. На полу и на постели валялись обрезки вельветовой ткани.

— Не понимаю твой ход, — заговорил Кристап. — Какого чёрта ты полез в ПТУ?

— Ход яснее ясного. Через несколько месяцев я буду на своих ногах. А ты ещё год будешь сидеть у стариков на шее.

— Я тоже получаю гонорары.

— Копейки. Нашел, чем хвастать. Я за вечер соображу вельветоны, и красненькая в кармане. Матери работать полировщицей тяжело. Как только начну зарабатывать, пусть уходит с завода, пусть живет дома, лечится. Иногда на ней лица нет.

— Я что-то не замечал.

— А что ты вообще замечаешь, кроме своей восхитительной особы?

Спорить дальше с младшим и потому глупым братом Кристап счёл ненужным.

Какое-то время царила тишина. Старые настенные часы в комнате отца, задыхаясь, как астматик, прокашляли двенадцать раз. Родители и сестра с малышом давно уже спали.

Вдруг Дауманту послышалось, что в двери кто-то стучится. Залаяла собака хозяйки. В тёмном проёме окна показалось испуганное лицо соседки.

Старушка, дрожа от страха, долго не могла сказать что-либо вразумительное. Мать Дауманта накапала на сахар валерьянки.

— У нас бандиты… Старику плохо… — наконец выдохнула она.

— Как они выглядят? — спросил Даумант.

— Очки чёрные у всех… на головах каски мотоциклетные… в перчатках… У одного шлем упал, тот светлый такой, кудреватый.

— И нос горбатый?

— Не знаю, не заметила.

— Наверно, Курчавый. Мам, я сейчас. Сообщу в милицию и заодно вызову скорую помощь.

— Ты в уме? В такую даль ночью, — запротестовала мать. — Бандиты, наверно, где-то поблизости караулят.

— Пусть только сунутся. Что я, не чемпион по боксу, что ли?

— Одного не пущу. Кристап, сходи с ним.

— Разумнее было бы подождать до утра.

Старшему брату не хотелось вылезать из тёплой постели, идти куда-то холодной дождливой ночью.

— Оставь его. Не видишь, что у него задница из свинца, поднять не может?

Даумант, наскоро накинув куртку, хлопнул дверью. Улица утопала в темноте. Горели только несколько лампочек. Даумант вспомнил, как четыре-пять лет назад он вместе с другими пацанами развлекался, разбивая камнями светильники. Тогда это считалось большим геройством. Ни одного прохожего вокруг. Даумант попытался остановить несколько легковых машин, но они, обдавая парня грязью, проезжали мимо. У дверей продовольственного магазина он задержался, чтобы перевести дыхание. Здесь было тихо, дождь не лил за шиворот. Что делать? Курчавый жил недалеко отсюда. Одному рискованно идти, но попытка не пытка. Затянув поплотнее капюшон, Даумант побежал дальше. В огромном доме Дидриков было темно. Только в одном окне на втором этаже сквозь щель между плотными занавесями пробивался свет. Оттуда доносилась музыка. Подбежала собака. Опершись лапами на проволочный забор, она громко залаяла. Окно приоткрылось, и раздался чей-то голос: «Кто там, чёрт подери, возится? Карав, на место!»

Даумант бросился прочь. Наконец, показались огни нового микрорайона. Там, рядом с универмагом, находилась милиция. Дежурный принимал сообщение:

— Признаков преступления нет? Документы, часы, деньги при нём? В вытрезвитель его.

— Знакомый почерк, — сказал лейтенант милиции, выслушав Дауманта. — Банда действует, в основном, на окраинах.

Даумант упомянул о Курчавом.

— Знаем такого, — ответил лейтенант. — Старый знакомый. Мелкий хулиган.

— Скорую помощь на улицу Силавас, 9. Он открыл дверь в соседнюю комнату. Несколько оперативников сидели за столом и играли в шахматы.

— Оперативная группа, по коням!

— Погоди чуток! Сейчас докончим партию.

— Нельзя. Дождь смоет следы.

— В полном составе?

— В полном, с собакой.

Кинолог со своим четвероногим помощником — немецкой овчаркой Рексом — сел рядом с шофёром. Оперуполномоченный уголовного розыска, эксперт-криминалист и Даумант втиснулись сзади.

Завыла сирена. Сверкая голубоватыми искрами, оперативная машина мчала по грязным окраинным улочкам. Свой район шофёр знал отлично. В комнате пахло валидолом. Мать Дауманта была на фронте санитаркой и кое-что понимала в медицине. Вместе с ограбленной соседкой она уложила старика в постель, и теперь обе женщины наводили порядок в разворошенной комнате.

— Не надо было ничего трогать. Всё пропало: и следы, и отпечатки пальцев, — сокрушался эксперт.

Но дело обстояло не так плохо. На ступенях чердачной лестницы отчётливо отпечатались следы грязных сапог. У сарая на мягкой влажной земле остались следы мужских кед. Кинолог не терял времени. Собака, взяв след, кинулась к калитке.