Без подводных камней

Услышав эти признания Ветрова, Ирина покачала головой. Не зря говорят, что мужчины влюбляются в какую-то одну характерную женскую черту. Для одного это вздернутый носик, для другого рыжие волосы, для третьего длинная тонкая шея с завитками волос на затылке. Для Филиппа Николаевича такой будоражащей чертой являлась, очевидно, психическая нестабильность. В самом деле, ты или будь готова к беременности, или не выходи замуж, тем более за чужого мужа. В монастырь иди, слава богу, советская власть не все позакрывала, а не хочешь, так держи свои страхи при себе. Ирина представила, как отреагировали бы ее первый муж, свекровь да и родная мать, вздумай она закатывать истерики. По щекам бы надавали: «Соберись, тряпка, все рожают, и ты родишь! Ишь, выискалась! Это от безделья у тебя все, слишком много с тобой цацкаемся!» Тряпку в зубы и полы мыть, и после такой бодрящей психотерапии все страхи как рукой снимает.

А в этой семье отношения были другие, инопланетные. Со слов Филиппа Николаевича, он был готов смириться с любым решением жены, только она никак не могла его принять. Ветров растерялся, но тут на помощь пришла Валерия Михайловна, она приехала, поговорила с Вероникой по душам, напомнила, что ее муж не только драматург, но и врач, и сын врача, так что никто не даст ей умереть в родах. Все-таки за эти несколько десятилетий медицина сильно продвинулась, сейчас экстренное кесарево сечение является рутинной операций в любом роддоме, а Веронику положат в самый лучший. Материнская смертность сейчас явление почти полностью изжитое, в родах умирает меньше женщин, чем после операции аппендицита, и то это связано с какими-то тяжелыми сопутствующими заболеваниями, когда врачи запрещают женщине иметь детей, а она действует на свой страх и риск. Да и в этих случаях, даже при самой тяжелой патологии доктора борются за жизнь матери и ребенка до последнего и обычно выигрывают эту борьбу. Мать Вероники, насколько известно, не страдала хроническими заболеваниями, значит, на девяносто девять процентов умерла от ошибки врача, а это, слава богу, по наследству не передается. И вообще, снаряд два раза в одну воронку не падает, если в родах Вероникиной мамы возникло фатальное стечение обстоятельств, то с самой Вероникой это уже совершенно исключено.

От этих речей Вероника успокоилась, помирилась с мужем, которого справедливо обвиняла в своем состоянии, и отправилась на дачу в прекрасном расположении духа, а Филипп Николаевич с легким сердцем отбыл в командировку.

О случившемся он узнал, только вернувшись на родину. Поскольку отзывать его из расположения ограниченного контингента было хлопотно, дорого и небезопасно, командование позволило ему еще целую неделю после трагедии побыть счастливым человеком.

– Судьба, – вздохнул Филипп Николаевич, – от чего бежишь, то тебя и настигает. Наверное, Вероника снова испугалась, что умрет родами, приехала с дачи посоветоваться с Лерочкой, а как все повернулось… В голове просто не укладывается…

Он нахмурился, смахнул ладонью что-то с глаз, но быстро собрался. От Ирины не ускользнул ободряющий взгляд, который Ветров послал Валерии.

«Вероника, Лерочка, какая идиллия, – желчно подумала Ирина, – есть такая черта у сильных мужиков, что они не привязываются к женщинам, а с кем живут, о том и заботятся. Может, оно так и нужно, не вникать, не зависеть, не переделывать под себя… Просто женщинам не надо обольщаться и думать, что он такой ласковый потому, что от тебя без ума. Нет, просто ему так удобнее».

Адвокат спросил, не замечал ли Филипп Николаевич в Валерии Михайловне признаков неадекватного поведения.

Ветров нахмурился:

– Вы имеете в виду сейчас?

– Когда бы то ни было.

Ирина не сомневалась, что вопрос этот был сто раз уже проработан с адвокатом, но Филипп Николаевич все равно замешкался с ответом. Он кашлянул, налил себе воды из графина, покрутил стакан в руках, но пить не стал, видно брезгливость возобладала над желанием потянуть время.

– Я знаю Лерочку всю жизнь, – Ветров поставил полный стакан на место, а Ирина машинально подумала, что надо бы или отмыть содой, или обзавестись новой посудой, – и никогда… Впрочем, счастье слепит. Когда дома у тебя хорошо и спокойно, дети здоровы и веселы, а жена тебе рада, то не возникает, знаете ли, желания анализировать, а все ли с ней в порядке. Допускаю, что я был не самым внимательным мужем, но в целом мы прекрасно жили. Во всяком случае, никогда я не боялся оставить с Лерой детей одних, значит, и не подозревал у нее каких-то проблем с психикой.

– Что ж вы тогда покинули этот рай? – вдруг вмешалась Светлана Аркадьевна.

– Простите?

– Зачем развелись, если все вас устраивало?

– Ну знаете, некоторые вещи просто происходят, и все.

– Да-да, конечно, – заседательница сделала губы кошелечком, – рука судьбы сначала в один загс закинула, потом в другой.

– Я имею в виду, что мы разошлись по обоюдному согласию и остались друзьями, – любезно пояснил Филипп Николаевич, а Ирина почувствовала, как испаряется ее симпатия к нему.