Без помощи вашей

Фарвея сопровождал отряд гвардейцев, и никому не было охоты лезть на рожон. Однако стоял ноябрь, и рабочие оказались в отчаянном положении. Они принялись осторожно возмущаться: как же пережить зиму без денег?

Управитель ответил: кто хочет ныть — пускай проваливает. А кто не ноет — пусть ступает вон туда, к телегам. Собирается новая бригада, она отправится на стройку в Литленд — там работы ведутся и зимой. Правда, оплата будет вполовину той, которую обещал герцог, но зато найдется пропитание и жилье. Деваться было некуда — рабочие побрели к телегам.

Зная герцога Фарвея, Эрвин не сомневался: тот не только получил бесплатно кусок рельсового пути, но и сделал Литлендам нечто вроде одолжения: опытная бригада укладчиков — за бесценок. А взамен получил какую-нибудь ценную преференцию, например, место за обеденным столом возле императора, когда тот приедет в Литленд на конную ярмарку… Ловкий ход.

Луиса и прочих перегнали на новую стройку, будто стадо скота. Телеги, как выяснилось, предназначались для инструментов. Также обнаружилось, что зима в Литленде не столь уж тепла: снега нет, зато через день лупят холодные ливни. Луис работал, ел, спал мокрый до нитки; в конце концов, схватил воспаление и чуть не подох. Конечно, никому не позволяли отлеживаться даже по случаю хвори. Луис прокашлял всю зиму, и к весне начал харкать кровью, но боги смилостивились — прислали теплую погоду. Он пошел на поправку. А летом случилось чудо: один из механиков приметил Луиса и взял в подмастерья.

— Не стану утомлять вас, милорд, рассказом о моем обучении у него. То был очень знающий человек, милорд, очень опытный! Ох, тяжелая у него была рука. Даст подзатыльник — полдня в голове звенит… Словом, с тех пор, как выпутался я из этой стройки, так решил для себя: больше никогда не поймаюсь! Хочу сам себе быть хозяином и никого не бояться. Человек должен сам управлять своей судьбой, верно, милорд?

Эрвин отвлекся, глядя по сторонам. Уже несколько раз в лесу попадались пеньки от срубленных деревьев. Отряд приближался к месту чьей-то стоянки — видимо, покинутой, так как пни были старыми и успели иструхляветь.

— Что вы думаете, милорд? — спросил Луис.

— Я думаю: что было в коробочке?

— Простите?..

— Ну, представьте себе. Человек идет по лесу, когда с ним случается несчастье. Неведомая хворь, ядовитый укус, нападение какой-нибудь диковинной твари — кто знает. Ему делается плохо, он понимает, что скоро испустит дух. Тогда путник садится под ясенем — сам садится, поза трупа довольно естественна — и берет в руки железную коробочку. Не меч для защиты, не нож для кровопускания, не чашу вина или снадобья, чтобы облегчить боль. Так, с коробочкой в руках, его и настигает смерть — столь страшная, что спутники даже не решаются предать тело земле. Я долго размышлял и не смог вообразить: какая вещь, вместимая в коробочку, могла понадобиться человеку в последнюю минуту жизни?

Луис буркнул:

— Ну, не знаю, милорд… Возможно, пилюли?

— Пилюли не хранят в железе, только в стекле или бумаге. Железо ржавеет, а ржавчина может испортить снадобье.

— Шкатулка могла быть серебряной. Серебро не ржавеет.

— Могла, — с большим сомнением сказал Эрвин.

— А может, в ней была какая-нибудь ценность? Умирающий хотел отдать ее другу.

— Тоже странно. Деньги носят в кошелях, а не в жестянках. Шкатулка неудобна, ее на пояс не повесишь… Да и другое удивительно. Можете себе представить дикаря из лесной глуши, который носит серебряную коробочку с монетами или лекарскими пилюлями?

— Почему вы думаете, что он дикарь? Разве в Запределье живут дикари, милорд? Никогда не слыхал о таких. Да и сапоги на трупе неплохие, непохожи на работу дикарей.

— И я не слыхал, чтобы здесь жили люди. Но путешественники из империи неминуемо прошли бы Первую Зиму, и я знал бы об этом.

— А если оплыли кораблем по Морю Льдов, минуя порты герцогства Ориджин?

— Тогда наша морская стража перехватила бы их. Корабли не ходят вне видимости берега, вы же знаете. Да и что забыли здесь жители империи? Неужели в одно время с нами нашелся еще один отряд безумцев?.. Не верится. Я склоняюсь к мысли о дикарях.

Эрвин немного поразмыслил.

— Сапоги… в конце концов, это всего лишь сапоги. У кого-то из спотовцев могли оказаться такие, а дикари отняли. Или сами сумели сшить добротные сапоги — не такая уж премудрость. Шкатулка меня больше смущает, ей я не нахожу объяснения. Будь среди нас преступник, я непременно приговорил бы его к открыванию этой коробочки.

Луис промолчал, отшвырнул за спину недоеденное яблоко. Выглядел он подавленно. Все еще напуган мертвецом? Вряд ли, много времени прошло. Скорее, дуется из-за Эрвинова невнимания к его откровениям. Забавный человечек!