Без помощи вашей

Аббат принялся читать. Насколько знал Джоакин, в письме почерком Хармона-торговца было выведено следующее:

«Сударь, вы совершили подлость и святотатство. Делалось ли сие по вашему приказу или явилось произволом братии — не имеет никакого значения. Один из ваших подопечных — брат Людвиг — замечен в страшном преступлении. Его грех лежит на вас.

Я прибыл из столицы, получив известие о том, что некто Хармон-торговец предлагает к продаже товар, интересующий меня. Встретившись с ним, я приобрел товар. Однако вскоре обнаружил, что вещь является подделкой и не представляет ценности. Мои люди спешно отыскали Хармона-торговца. Под пытками он показал следующее: подлинник товара имелся у него в наличии, но был украден злодеем и подменен фальшивкой. В злодее, совершившем сие, Хармон-торговец опознал брата Людвига из Максимиановского монастыря.

Огласка данного события уничтожит вашу обитель. По милости своей, я дам вам шанс избежать ее. Требую от вас следующего. Во-первых, учинить подобающее наказание над братом Людвигом и исключить его из братии, а также и всех, кто участвовал в злодеянии. Во-вторых, не медля передать подлинник товара моему доверенному человеку — сиру Десмонду Ионе Аланис. В-третьих, хранить все события в строгой тайне, никогда и ни с кем, кроме сира Десмонда Ионы, не обсуждать их.

Если хоть одно из требований не будет вами выполнено, монастырь святого Максимиана прекратит существование.

Морис Эльвира Дороти рода Софии, герцог Лабелин»

У аббата, — заранее пояснил Джоакину Хармон, — будет несколько секунд, чтобы отреагировать правильно. Если священник выпучит глаза, едва прочтя письмо, и возопит: «Поясните немедленно! О чем идет речь, что за товар? Что произошло? Расскажите толком!» — тогда, возможно, он и не виноват. Но если аббат промедлит, выдаст, что понял, о чем идет речь, — значит, он виновен, как кот в сметане!

Отец Август отбросил письмо и вскричал, гневно сверкая глазами:

— Это голословно и оскорбительно! Ваш сюзерен обвинил братьев святой обители в тяжком грехе, не имея на то никаких…

— Не голословно, — триумфально прервал его Джоакин. — Вы только что себя выдали! Вы не спросили, о каком товаре идет речь. Но в письме он не назван. Вы знаете, какую вещь украли ваши братья.

Монахи, сопровождавшие аббата, вздрогнули при этих словах. Отец Август ткнул одному из них письмо, а сам двинулся к Джоакину. Подошел поближе, оглядел воина. На стеганой накидке маячили герцогские дельфины, из-под нее виднелась новенькая блестящая кольчуга, десницу украшал гербовый наруч, на поясе сверкал очами искровый кинжал. По губам Джоакина пробегала надменная ухмылочка. Он отрабатывал эту сцену, глядя в зеркальце, и знал, что смотрится впечатляюще. Из круглого стеклышка смотрел на него высокородный дворянин, дерзкий оруженосец великого лорда.

— Вы ошибаетесь, сир, — произнес, давя дрожь в голосе, аббат. — Я ничего не знал, мне требуется время, чтобы…

— Нет, не требуется, — срезал Джоакин. — Его светлость не может ошибаться. Вы — преступник, раз так сказал милорд.

Монахи, похожие на солдат, напряглись при этих словах, перекинули ладони на рукояти дубин. Они крепки и имеют численное превосходство; если дойдет до драки, они зададут Джоакину хорошую взбучку. Но молодой воин даже не вздрогнул. «За тобою стоит мощь Великого Дома — страшная силища!» О, сейчас он в полной мере ощущал эту силу за своими плечами. И, более того, наслаждался ею.

— Сир, я прошу вас понять… — начал аббат, и Джоакин тут же оборвал:

— Не имею приказа пытаться понять. Мне велено вручить письмо, а затем забрать товар.

— Но я не знаю…

— Знаете. Товар. Он нужен его светлости срочно.

Снайп прочистил горло, отхаркнул, проворчал: