Без пощады

Он закончил, бросив взгляд на сохранявшего бесстрастие Киммуриэля. Тот ничем не выразил своё согласие или неодобрение.

В последнее время Киммуриэль Облодра часто задавался вопросом, существует ли такое явление, как естественная реинкарнация, или может ли дух разумного существа воплотиться в неподходящую телесную оболочку — может быть, как Ивоннель и Квентл Бэнр. Киммуриэлю хватило бы одного пальца, чтобы пересчитать своих друзей — если Джарлакс вообще был ему другом. По крайней мере, тот был ближе всех остальных к этому званию.

Может быть, Громф Бэнр, может быть, Беньяго Курт, может быть Браэлин Джанкуэй. Это были его коллеги, с ними установилось некое взаимное доверие, а к Громфу он питал неохотное уважение — больше, чем к любому другому дроу или представителю любого другого народа Фаэруна.

Но друзья? Если и был у него друг на Ториле, то это Джарлакс. И да, псионик знал, что о командире наёмников можно сказать такое только с натяжкой.

Однако здесь, в этом месте, подобные мерки не действовали. В этом месте не существовало Киммуриэля Облодры — лишь единственное объединение в целой сущности, которую представляло собой общество иллитидов. Здесь, в разуме улья, воспоминания и опыт отдельных индивидов сливались в одно целое, пока его пальцы массировали огромный пульсирующий мозг — средоточие связи и единства. Учёба в разуме улья представляла собой не чтение или разговор с другим существом, а всего лишь поиск того, что становилось твоими собственными обширными знаниями и памятью.

Киммуриэль часто сожалел, что не родился иллитидом.

Разумеется, разум улья знал об этом, что объясняло, почему ему здесь так рады. Здесь невозможно было спрятать неискренность. От иллитидов сложно было спрятать хоть что-нибудь.

Значительная часть индивида, который был Киммуриэлем, хотела просто остаться здесь. Пускай Лускан и Бреган Д'эрт сами разбираются друг с другом. Он мог остаться в разуме улья и ласкать чистое знание, купаться в чистой мысли, наслаждаться воспоминаниями — такими телесными, как будто он сам ходил этими путями в одиноком и единственном обличье дроу, которое был вынужден носить.

Однако из других уголков разума улья к нему приходило множество возражений. Здесь он был уникальным — или почти уникальным. Лишь этот синапс общего разума, эта сущность по имени Киммуриэль, что существовала в реальности дроу в мире Фаэруна, могла принести с собой такой огромный опыт и знания о том месте.

Он бы ограничил разум улья, ограничив таким образом и себя, если бы утратил баланс между получателем и источником.

Так что он смирился и сосредоточился на поисках.

Демоны... одержимость... филактерия...

Конечно же, знания были обширными, поскольку демоны существовали с самого начала времён и всегда беспокоили разум улья, учитывая их потенциал к разрушению.

Он не учился.

Он вспоминал, и это было намного более сильным и богатым опытом.

Рассортировав воспоминания, дроу отстранился от центрального мозга сообщества, готовый уходить.

Береги себя, будь открыт, услышал он в голове — телепатические голоса множества иллитидов, соединившихся с ним, чтобы поделиться воспоминаниями. Они были едины, очень близки в этот последний момент до ментального разъединения, и так разборчивы были их общие голоса, что он мог безмолвно и почти мгновенно поблагодарить их — всех до единого. В первую очередь он различил Пескатава, сейчас — любимого иллитида центрального мозга. Особи на этой позиции регулярно менялись, и чужаку Киммуриэлю никогда было её не занять.

По какой-то причине он заметил и другого, отрывая руку от центрального мозга и закрывая связь. Нечто в том, как пожиратель разума по имени Увунивиск разделял мысли, показалось ему... иным.

- Этот план не сработает, - сказал Киммуриэль Беньяго и другим, когда они снова собрались в Иллуске. Разведчики и провокаторы Беньяго десять дней трудились в городе, провоцируя неприятности, раздражая гноллов, настраивая против гноллов народ Лускана. Даже шептали зловещие предостережения послам старших капитанов.

Случилось несколько драк, но смертей было мало — как и прогресса в подрыве власти старшего капитана Бревиндона. На самом деле лорд из Глубоководья полностью вооружил Корабль Маргастер. Весь остров быстро становился крепостью, и эта демонстрация силы должна была держать в узде пиратов — чужаков и горожан. Поэтому Киммуриэль вынужден был пересматривать планы и смотреть в сторону обострения конфликта.

- Тогда что нам остаётся? - спросил Беньяго. - Покинуть Лускан? Оставим, может, небольшую банду для наблюдения и поиска возможностей получить какую-то выгоду. Или вернёмся к Громфу и будем умолять его передумать?

- Или хотя бы убедим его открыть порталы в Гонтлгрим? - добавил Браэлин. - Король Бренор не позволит событиям в Лускане идти своим чередом. Если он наконец-то откроет порталы в Серебряные Кордоны, у него под началом окажутся ещё три армии дварфов.