Без поцелуя на прощание

Он смеется, но я знаю, что через пятнадцать минут он снова предложит мне пойти прилечь. Я наслаждаюсь таким знакомым вниманием со стороны Марка и вспоминаю, каково это – быть обычной влюбленной парой. Парой без тяжести всего мира на плечах.

Я с облегчением замечаю, что к нашему столику подходит официантка с кофе. Вино явно ударило мне в голову. Комната кружится, и я вполне уверена, что у меня заплетается язык. Я выпила всего бокал и даже не притронулась ко второму, но уверена, что мне уже хватит.

– Боже, Лаура, на кого ты похожа? Если бы бармен сейчас испортил воздух, тебя бы унесло от одного выхлопа, – дразнит Эйва.

– Знаю, знаю, – признаю я. – Это такой позор. Обычно я не так быстро напиваюсь.

– Слабачка, – шутит Адам.

Впервые за весь вечер он заговаривает со мной. Собственно, впервые за весь вечер он заговаривает вообще с кем-то. Большую часть мероприятия он провел, облокотившись о барную стойку и болтая с симпатичной барменшей. Он пропустил половину ужина. Эйва инстинктивно защищает поведение Адама.

– Он сегодня плотно пообедал, – шепчет она. – Он просто не голоден.

– А, понятно, – говорю я, стараясь не замечать, как сильно его невежливое и грубое поведение расстраивает ее.

Музыкальная группа рассаживается, пока все наслаждаются чаем и кофе. Я обращаю внимание Эйвы на девушку, сидящую к нам спиной в нескольких столиках от нас. На ней такое же до ужаса дорогое зеленое платье, в котором Эйва была в прошлом году. Я отчетливо помню его, потому что после прошлогоднего бала неделями говорила о нем и заставила Марка пообещать, что если когда-либо попаду на распродажу, то обязательно смогу купить себе такое. Разумеется, он пропустил это мимо ушей, а через какое-то время я совершенно позабыла об этом.

– Лаура, – говорит Эйва, придвигая меня ближе к себе. – Ладно. Только не психуй, но тебе не знакома девушка в зеленом платье?

– Не особо, а должна? – я задаюсь вопросом, неужели это кто-то из школы и до Эйвы дошли слухи, что ее бывший парень умер от жуткого недолеченного герпеса или чего-то подобного.

– Это Николь! – заявляет Эйва как ни в чем не бывало.

– Что?! – визжу я так пронзительно, что, возможно, сбиваю эхолокатор какого-то бедного кита.

– Спасибо, что не психанула, – ворчит Эйва. – Черт побери, Лаура.

– Прости, ты застала меня врасплох. Какого черта она здесь делает?

– Должно быть, наслаждается вечером. Как и мы.

– Наслаждались, – издаю стон я.

– Ой, брось, Лаура. Не позволяй испортить нам вечер. Разве мало того, что мы и так взяли с собой ребенка? – она указывает на Адама, который практически пускает слюни на барную стойку. – Просто не обращай на нее внимание. Хорошо?

– Хорошо, – соглашаюсь я.

Эйва уходит, возможно, чтобы раздобыть лассо, с помощью которого сможет оттащить Адама обратно за стол.

Несмотря на мое обещание Эйве, я начинаю бурлить от гнева, и чем больше я пытаюсь подавить в себе это чувство, тем сильнее раздражаюсь.

– Марк, – говорю я, мягко похлопывая его по плечу.

Он не отвечает. Он общается с парой, сидящей рядом с ним, и не слышит меня.

– Марк! – повторяю я.

И снова никакого ответа. Впадая в паранойю оттого, что он меня игнорирует, я наконец гневно выкрикиваю его имя. Ну разумеется, музыкантам нужно было сделать паузу именно в этот момент, чтобы мои слова громко раздались в воздухе и люди за соседними столиками обернулись на меня.

– О боже, Лаура! – говорит Марк, поворачиваясь ко мне. – Что?

– Николь здесь, – произношу я с запинкой.

– Хорошо, – равнодушно отвечает Марк и снова отворачивается, чтобы продолжить прерванный разговор.

Я тяну его за рукав пиджака:

– Не пытайся притвориться, что ты не знал.

– Я вовсе не притворяюсь.

– Значит, ты знал?

– Да, знал.

– Почему ты не сказал ей, что она не может прийти? Бал – это наша фишка. Моя, твоя, Адама и Эйвы, – запинаясь, произношу я, чувствуя неукротимую пульсацию гнева в висках.

– Это больше не так, Лаура.

– Ну это-то точно, – фыркаю я. – Тебя больше заботит эта стерва, чем собственная жена.

– Меня заботит только то, что нужно убедиться, что Николь есть где переночевать. Я бы не посмел предложить тебе, чтобы она переночевала с нами. Мы заняли последний номер, помнишь?

– И где же она тогда переночует?

– Моя мать предложила заехать за ней, так что она останется у нее. Что я мог сказать?

– Никогда не слышал о слове… нет? – огрызаюсь я.

– Ты сама себя слышишь? Я не могу указывать Николь, куда ей ходить, а куда нет, – Марк явно начинает злиться. На это указывает маленькая, быстро пульсирующая венка на его шее.

– Но почему ты мне не сказал? – спрашиваю я, не зная, то ли заплакать, то ли закричать.

– Потому что я знал, что ты так отреагируешь, и, если честно, моя голова больше не выдержит всего этого дерьма.

Глава одиннадцатая