Без поводыря

– Ну так неужто всей компанией-то не осилим? – вскинулся я. Слишком уж захватила меня идея, одним махом решающая проблемы экологии и обещающая, в случае успеха, стать одним из самых прибыльных моих предприятий. – Нас здесь четверо. Да сам немец – пятый. Пусть Кнопповская фабрика и в миллион обойдется – чай, по двести-то тысяч найдем на такое-то дело?

На самом деле – это было весьма спорное утверждение. Во-первых, двести тысяч серебром для Сибири все еще оставались циклопической суммой. Совокупный годовой оборот первого в Томске Общественного Сибирского банка не превышал четырехсот тысяч серебром. А ведь до недавнего времени – это был вообще единственный кредитно-финансовый институт от Тюмени до Хабаровска. Обладателей состояний, превышающих миллион серебром, за Уралом по именам все знали…

У Мясникова пока денег не было. Все, даже самые последние, оставляемые в кубышке на «черный» день, запасы уже были вложены в суконную фабрику. И все-таки Дмитрий Федорович согласился участвовать в новой компании. Надеялся удачно расторговаться в Ирбите, да и планы захвата восточного рынка внушали определенный оптимизм.

Весь капитал Кирилла Климовича Кривцова в виде зерна спал до весны в огромных амбарах на берегу Оби. С началом навигации – самые высокие цены, и покупатели сами за продавцами ходить станут, упрашивать. Потому и он согласился. Пока каинский промышленник спишется с Кноппом, пока тот выяснит – возможна ли вообще поставка в далекую Сибирь полного комплекса нужного оборудования, – глядишь, и лето в самом разгаре будет, не то что весна.

Моего мнения и не спрашивали. Раз уж я сам предложил – то уже и отказаться не мог. Хотя и моих капиталов – только долговых обязательств на пять с лишним миллионов. И было подозрение, что и вырученных с продажи изумрудов денег на покрытие долгов не хватит. Тут и анекдот припомнился – когда спрашивают нового русского, что бы он стал делать, если бы нашел чемодан с миллионом долларов. Долги бы роздал, говорит. А остальные? – спрашивают. А остальные – подождут! Вот и я вроде того же. Участвую чуть ли не во всем, что в губернии нового появилось. Заводы строю и железные дороги, а капиталов так и не скопил. Зато я, как один из владельцев Томского Промышленного банка, всегда мог рассчитывать на кредит.

Дольше всех думали Гилевы. Надували щеки, переглядывались. То Васька, то Мефодий открывали было рот, чтобы что-то сказать, но спотыкались о заинтересованные глаза и… так ничего и не говорили.

О делах Гилевых я был осведомлен. Как-никак считался официальным компаньоном их с братом торгово-промышленного дома «Братья Гилевы и К°». Потому и знал прекрасно о причине их сомнений. Очень уж хотелось Василию собственную железоделательную мануфактуру. Маленькую. Такую хотя бы, как у меня в Тундальской деревеньке. Прошедшим летом в Чуйскую степь шесть караванов ушло с товарами. Ткани, выделанные кожи, керосин, зерно и мука, и очень много железа. И заказов – еще больше. Кобдоский амбань намекал, что и пушки готов купить. Даже старые, из которых императорская армия еще в Наполеона палила. Но где же их взять-то? Самим из чугуна вылить если только. Понятное дело – поставки оружия в Китай могут кому-то не понравиться. Так ведь никто на каждом углу о пушках да скупаемых из цейхгаузов да арсеналов старых кремневых ружьях кричать и не собирался.

Мы уже и план составили, и письмо Асташеву-младшему в Петербург написали и отправили. Это же АГО. Без дозволения Министерства Уделов ничего делаться не может. Слава Богу, пока я при чине был, успел Гилевым разрешение на огненное производство сделать. А теперь только на Вениамина Ивановича вся надежда. У Асташевых с Адлербергами общий бизнес, а Гилевы были готовы и с гвардейским ротмистром прибылью поделиться, если с концессией выгорит.

Ну и по всему выходило, что обойдется этот заводик братьям примерно в полмиллиона. А им еще нужно товары для Чуи и Монголии купить к лету, и о собственном пароходе и торговле алтайским хлебом рассуждать стали. Планов – громадье. Где на все деньги брать?

Так что выходило, что новое коксохимическое направление по-живому резало существующие дела. Хотелось – по лицам было отлично видно, как хотелось. Но они никогда не стали бы теми, кем были, если бы не умели считать и не чуяли прибыли.

– Коли вы, ваше благородие, с вашей-то доли, нам с братаном ссуду дадите, так и мы в деле, – наконец решился Василий и тяжело вздохнул. – После между собой договоримся, поди.

– Ну вот и славно, – обрадовался я. – Пишите, Дмитрий Федорович, вашему немцу. Как ответит, посмотрим – в какую сумму нам это удовольствие обойдется, посчитаем, да и оформим компанию как полагается.