Без права на измену. Ад в Раю (СИ)

— Зачем? Какое же ты всё ещё дитя! Полагаешь, что злые мужчины лишили женщин прав и поработили их? Используют, как неведомых зверушек для удовлетворения своих фантазий? Некоторые да, не спорю. Но и они не всегда со всем согласны. Я не хотел причинять тебе боль, поверь.

Он повторил эту фразу второй раз, будто бы желал извиниться, но никак не мог заставить себя произнести слово «прости». Его слова казались искренними, и это пугало.

— Зачем ты здесь? — теперь я повторила свой вопрос.

— Я потерял первую жену, детей и даже мать. Благодаря тебе, но зла не держу. Понимаю, что вы обе хотели как лучше. Как думаешь, у всех мужчин нет сердца? Мы не умеем любить? Эгоцентрики и психопаты среди нас есть конечно, но их единицы. Для остальных потеря семьи — боль. Наверное, поэтому я здесь.

— У нас с тобой никогда не было семьи. Ты насиловал меня и позволял насиловать другим, — я с ненавистью посмотрела на него.

— Думаешь, у меня был выбор? Они считают вас дикими зверьми, которым нужен кнут и пряник. Боятся, но в тоже время нуждаются. Женщин осталось катастрофически мало, но это мало что меняет.

— Я не понимаю тебя. Заберите невест из Золотого и Серебряного списков. В чём проблема?

— Они нужны стране, — Валера недовольно нахмурился. — Их невест нельзя забирать.

— А нас вы боитесь?

— Не совсем. Опасаемся, скорее. И считаем непригодными для воспитания детей.

Внезапно я всё поняла. Девчонки из моего класса зря радовались богатым мужьям. Власти не собираются и никогда не собирались равнять таких как я с жёнами Платинового списка. Наш удел — жизнь в подвале на цепи и удовлетворение похоти мужчин. Не только собственного мужа, но и других. Этакий Рай, но в отдельно взятой семье. Всегда приятней трахать чью-то жену, чем просто шлюху. А потом рождение ребёнка, которого отнимут. Аннулирование брака и ссылка в Рай до окончания фертильности.

Систему лотерей, приоритетов и семейных ценностей власти постепенно собираются отменять в пользу общественных потребностей. Валера прав, муж действительно может привязаться к жене, оказаться бесплодным или просто недостаточно плодовитым. Будет привязываться к детям, давать время восстановиться своей второй половинке и… Одни проблемы, в общем.

Куда проще и продуктивнее создать общак. Вот тебе жена, один наследник, а дальше — государевы дети. Неважно от кого, неважно как. В Раю или в семье, от мужа или постороннего мужчины. Важно, что сантиментов не будет. И они уже явно тестируют свой проект и на жёнах высшего света тоже. Настя была беременна, при этом сама не знала от кого. Она ожидала аннуляцию брака после родов и последующую за ней ссылку в Рай…

— И как ты смог купить меня? — я смогла взять себя в руки и вальяжно подошла к окну.

— Ты должна пройти все круги ада в Раю, а эксклюзивный выкуп — один из них, — ответил Соколовский.

— Вот как! И что ждёт меня в этом круге?

— Немного боли и пара тройка шрамов. Положи руку на стол. Сейчас! — выкрикнул Соколовский, увидев моё недоумение.

Потом схвати за запястье, достал охотничий нож из-за пазухи и отрезал мне мизинец. Я взвыла от боли.

Глава 60

— Не плачь, малышка, всё пройдёт, — одной рукой Валера гладил меня по голове, второй — пытался остановить кровь. — Это всего лишь палец.

— Ты говорил, что не собираешься причинять мне боль.

— Не собираюсь. Но таковы условия твоей свободы.

Свободы! В его устах это слово звучит, как насмешка. Впрочем, в любых других звучало бы не лучше. Как я могла поверить в то, что выполнив указания друга Кости, я обрету свободу? Её же не существует в нашем мире!

— Держи, выпей.

— Что это?

— Антибиотик и обезболивающее, не хочу, чтобы ты получила заражение крови.

Какая удивительная забота. Отрубить палец, а потом аккуратно перетянуть обрубок бечёвкой, залить рану обеззараживающей жидкостью и выдать мне таблетки. Начало положено — дальше будет хуже.

Смотрю на него глазами загнанного зверька — с ненавистью и страхом. А он, зараза, нежно гладит изуродованную конечность и чуть не плачет. Вот как так? Это мне больно! Я прямо сейчас истекаю кровью, не он!

— Валер, ты чего? — мигом забыла о манерах.

— Не надо было мне соглашаться на брак с тобой, но они обещали оставить мне мать. Ты даже не представляешь, как много она для меня значила.

Ну вот — совсем нюни распустил. Я не узнаю, собственного мужа. Вернее, бывшего мужа.

— Так та старушка-надзирательница действительно твоя мать? — мне почему-то стало жалко его, хотя стоило бы пожалеть себя.

— Не важно, — Валера резко встал и отвернулся.

Ему было стыдно за проявленную слабость. Похоже, он первый раз в жизни занимался членовредительством и совсем размяк. Так ему и надо! Первую жену погубил — теперь меня хочет изувечить. Минута сострадания истекла, я вспомнила каждый его жест, каждое слово, каждое издевательство надо мной и моим телом.

— Что дальше, Соколовский? Будешь каждый день отрезать мне по пальцу? — страх ушёл, осталась только ненависть.

— Нет, конечно, — извиняющимся тоном ответил он. — За кого ты меня принимаешь?