Без права на измену. Ад в Раю (СИ)

Сестра-близняшка, её не совсем нормальный отец и я. Обычная девчонка из простой семьи, которой «повезло» выйти замуж за обладателя Платинового браслета. Тестовый экземпляр, ещё до совершеннолетия приговорённый пройти все возможные ужасы жены статусного мужа: от обязанности удовлетворять его партнёров по бизнесу до райской праститутошной и монастыря. Ха! У меня получилось. Я прошла весь путь. Куда теперь я еду сейчас?

Как оказалось, в красивый, со вкусом обставленный дом. Меньше, чем у Соколовского, но зато более уютный.

— Что ты желаешь на ужин? — моментально вспомнила обязанности жены и начала натирать столовые приборы.

— Закажем что-нибудь. Дорога была долгой, отдохни.

— То есть ты не хочешь, чтобы я обслуживала тебя?

— Нет. Пиццу будешь?

— Да. Постой ты! — он собрался уходить. — Почему они разрешили тебе забрать меня?

— Почему? Ты не беременела от мужа, не беременела в Раю, забеременела после секса со мной, и я согласился стать отцом. Не так. Я очень обрадовался возможности оказаться отцом твоего ребёнка и получить свободу. Им нужны дети… Много. А мы, с их точки зрения, можем оказаться идеально совместимой парой. К тому же у тебя будет двойня. Пеперони пойдёт?

— Ага…

Двойня! Эта новость обрадовала меня и огорчила сильно. С одной стороны, будь плод в утробе один, мне вряд ли бы позволили покинуть монастырь до родов. С другой… Одного из детей у нас точно заберут. Не знаю, что случилось с Димой. Почему мужчина из Платинового списка так сильно захотел признать отцовство ребёнка, зачатого в Раю? И куда делась его жена? Дима совершенно не похож на мудака, способного сослать надоевшую супругу в Рай или того хуже — в монастырь. Должно быть, у него есть причины согласиться стать моим мужем.

Глава 74

Дима окружил меня заботой и лаской. Никогда ничего не просил и исполнял любое моё желание, но… Всё это было не по-настоящему. Наш брак отказывались регистрировать до подтверждения отцовства, при этом дозволяли вместе жить. Любая другая на моём месте наслаждалась бы каждой секундой, я же везде искала Костю. Много гуляла, разглядывая прохожих, часто ездила к дому Соколовского, надеясь, что увижу его там, посещала все вечеринки, несмотря на беременность и даже пыталась спрашивать у официантов о нём. Бесполезно. Никто его не знал, никто его не видел. Всё больше мне казалось, что Костя мне привиделся во сне.

— Дим, — предполагаемый отец моих детей был как обычно молчалив. — Сколько мне осталось?

— Недели две, максимум месяц, — его тоже не радовали предстоящие роды. — Они сделают кесарево.

— Почему?

— Не хотят рисковать. Я ничего не знаю. Почти не слушал речь доктора о твоей беременности. Мне неприятна эта тема.

Близнецы внутри меня синхронно толкнулись, выставив пяточки в разных частях живота. Они ещё и лежат, наверно, неправильно. Пусть будет кесарево, а потом… О том, что будет потом и думать не хотелось.

Я ни о чём не спрашивала своего нового друга. Ни о его прошлом, ни о его настоящем. Мне не интересно, да и он явно не расположен к светским беседам за ужином. Вывез меня из монастыря — и на том спасибо.

— Ты общаешься с кем-нибудь из… — я не смогла придумать, как лучше назвать Костю и его друзей.

— Мало с кем общаюсь, — Дима подумал, что я спрашиваю о его старых знакомых.

— Нет. Я сейчас про тех людей, которые… велели тебе, выбрать меня.

— Что? Мне никто ничего не велел. Я выбрал тебя… потому что захотел.

Ага! Импотент захотел девушку, которая сама вешается ему на шею. Так я ему и поверила!

— То есть, ты считаешь, что наше единственное свидание — просто совпадение?

— Ну, конечно, — абсолютно искренне ответил предполагаемый отец моих детей.

Так не привычно осознавать, что их там двое…

А вдруг, он не врёт? Осталось всего две недели. Со дня моего отчисления из монастыря я большую часть времени сидела в доме, прогуливаясь только по небольшому участку рядом с ним и надеясь, что Костя сам меня найдёт. Но если он не знаком с Димой, то как ему попасть в мой дом?

Я всё ещё корила себя за то, что не настаивала на более частых остановках по пути следования в монастырь и вот же ж! Повторила старую ошибку. Вместо того, чтобы с утра до позднего вечера прогуливаться по центральным улицам города, сидеть у панорамных окон кофеен, посещать торговые центры и все доступные мероприятия, я сама приговорила себя к затворничеству.

— Дим, своди меня куда-нибудь? В оперу, на балет, не важно.

— Даш, ты шутишь? Мы не можем нигде появляться вместе — распутные связи не для глаз добропорядочных женщин. Я могу взять тебя только… — он замялся.

— Да не важно. Хоть на шабаш к чёрту. Не могу больше сидеть в четырёх стенах.

— Как скажешь. Собирайся.

— Прямо сейчас?

— Да, — он флегматично пожал плечами. — Я тоже засиделся в четырёх стенах, если так можно выразиться.

О-па! Дима, оказывается, без меня тоже не выходил в свет? Интересно, почему? Подумаешь, брак аннулировали. Мужчин никак за это не осуждают, Соколовский уже дважды так от своих жён избавлялся.

— Тебя тоже не пускают на балет и в оперу? — не удержалась от сарказма и тут же была вознаграждена наполненным болью взглядом.