Без права на ошибку

Да и в конце-то концов!.. Ведь он не собирается действовать непосредственно в городе! Он будет работать осторожно, далеко от родного дома, и очень сомнительно, что изменения, происходящие в другой части континента, повлияют на течение жизни Сердобска. Как может измениться жизнь маленького городка в центре России, живущего замкнутой, изолированной жизнью, от событий, происходящих далеко-далеко, в Казахстане?! Да никак! Единственное – и самое главное! – изменение должно произойти в лето две тысячи тридцать третьего года!

В это лето Первая Ударная не должна прийти в город.

До последнего окна остался год, и Данил, получив столь мощный импульс, взялся за себя резко и круто. Загнать лошадей он не боялся – и не такое еще проходили. Задачу поставил непростую: не только восстановиться от увечья, но и вывести себя на новый уровень тренированности и боеспособности. Теперь он точно знал, что это возможно.

И снова все как в детстве: тяжелая атлетика, рукопашка, бег, по возможности – тренировки с оружием, хотя из-за ограниченности боезапаса и отсутствия вменяемых дистанция для стрельбы дело с этим обстояло не ахти. Но все же – стрелковые стойки, перемещение, перевод огня с цели на цель, работа с углами и препятствиями, смена плеча… и прочее, и прочее, и прочее. Все те азы, основы, которые, отточенные до уровня рефлексов, и отличают грамотного профессионала от бойца средней руки и уж тем более от новобранца.

Проще всего обстояло с бегом. Здание большое, двухэтажное, коридоры и переходы длинные, комнаты просторные – а ведь есть еще и чердак с подвалом. Пробежки получались именно такие, как надо, – в рваном ритме, с изменением траектории движения на ходу, принятием на бегу решений относительно оптимального маршрута… Как раз то, что нужно бойцу для достижения максимального тренировочного эффекта. Он и бегал. С первого этажа – по лестнице на второй, там по коридору вдоль всего здания – и по лестнице на чердак; на чердаке, длинном пыльном помещении, заваленном хламом, – полоса препятствий: тут тебе и поползать, и через «козла» прыгнуть, и под крышей по трубе, перебирая руками, пройтись; далее – снова второй этаж, длинный коридор, по которому можно намотать челночным бегом хоть километр, хоть пять; и снова – вниз, на первый этаж по лестнице, прыгая иногда через две-три ступеньки. И так по десять, двадцать, тридцать кругов, пока сердце, казалось, не начинало биться где-то в верхней части груди, грозя выскочить наружу через горло. Понедельник-среда-пятница, утром и вечером, с каждой тренировкой наращивая нагрузку и пробегая на один круг больше. До предела, за пределы, и только после этого – блаженный отдых. Отдых не столько для всего организма, сколько для ноги, к концу каждой пробежки горящей так, будто ее черти на сковороде поджаривают.

С тяжелой атлетикой тоже все обстояло достойно. Едва только начав ковылять без палки, Добрынин принялся шарить по всем комнатам детского сада в поисках импровизированных снарядов, и таки нашел много всего интересного, что при наличии некоторой фантазии и прямых рук можно было приспособить для тренировок. И особенно ему повезло в кухне. Здесь он раскопал целую батарею канистр разной емкости, которые, наполнив водой, с легкостью превратил в импровизированные гири, гантели или блины для штанги, нагрузив ее в итоге приличным весом. В качестве грифа служила стальная труба, в которую Данил для предотвращения искривления под весом канистр забил три металлических прутка, найденных в подвале. Кроме того, в том же подвале нашлось и несколько железнодорожных рельсов длинной от метра до двух – в самый раз для становой тяги. И результаты пошли.

Во все времена для набора мышечной массы, повышения силовых характеристик организма и его функционала, атлеты использовали только базовые упражнения – те, в которых задействуется не одна мышца, а целая группа. Не бесполезное и бестолковое однообразное онанирование в блоке на тренажере, а работа преимущественно со свободными весами. Становая тяга, присед, жим штанги, подтягивания с грузом, тяга штанги или гантели в наклоне к поясу – и прочее подобное. Только они дают максимальную отдачу, сказочно повышая мощностные характеристики организма! И Добрынин работал, пахал до седьмого пота. За месяц он повысил результат в становой тяге со ста килограммов до полутора сотен, за следующий месяц – еще на пятьдесят. Присед колебался где-то в районе ста семидесяти, жим штанги лежа – сто пятьдесят, тяга гантели в наклоне – ближе к сотне. Для него это были не рекорды, этими весами он когда-то уже работал в залах Убежища – но в его ситуации нужно было сначала вспомнить пройденное. Тело, благодаря феномену мышечной памяти, восстанавливалось очень быстро, наращивая те объемы и функционал, которые уже были у него когда-то. И что особенно радовало – травмированная конечность тоже реагировала на нагрузку.