Без права на ошибку

Полученных сведений пока было достаточно. Тронулись дальше. Правда, пришлось тормознуть у моста, оплатить проезд. Охрана стояла не сказать чтоб сильная – блокпосты из мешков с песком на этой и на той стороне, чуть дальше – более основательное бетонное сооружение, бывшее когда-то полицейским постом, и за ним – еще один блокпост. Из серьезного вооружения только старенькие «Утесы», люди же и с калашами и с ружьями. Колонне в составе трех боевых машин с вооружением эта охрана хлопот не доставит, но овчинка выделки не стоила, ссориться с местными в планы не входило. Проезд по мосту – десять пятерок с машины и по одному с носа, пятьдесят патронов всего. Причем внутрь транспорта начальник охраны не полез, опасливо глянув на жала тридцатимиллиметровок в башнях БТР. Поверил, что их там двадцать человек, принял полную горсть патронов, да еще и рахмет^[17] сказал. Наверняка именно на этом и основывался успех бизнеса местных: с одинокого путника побольше, так как отпор он дать не сможет и вынужден будет платить, а с вооруженного каравана – поменьше, так что и связываться смысла нет, проще оплатить, иначе больше расстреляешь.

Полученные сведения располагали к обдумыванию, и оставшийся час, пока колонна искала место для ночлега, Добрынин соображал. Внутренние войска и армейская разведка. Интересная комбинация. Помнится, полковник не раз демонстрировал в разговоре пренебрежение к ВВ^[18]. Может, заслуженно, может, и не очень – ведь и те и те делали свое дело, – но впечатления об этом у Данила остались. Значило ли это, что люди этих ведомств не смогут работать друг с другом?.. Добрынин не знал. Может, и не смогут, начнут конфликтовать. Но вполне может так быть, что объединенные под началом сильного человека – или группы лиц – они все же смогут сосуществовать, пусть и конкурируя друг с другом. Вон, взять хоть КГБ и ГРУ во времена Союза. Драка стояла жестокая, но оба силовых ведомства выполняли волю Партии, тем самым работая на благо страны. А конкуренция – что ж… Конкуренция внутри одной организации, она больше росту способствует. Если, опять же, у человека, что ей руководит, рука железобетонная и воля стальная. Но как бы то ни было, это очень серьезная сила. И до Начала, и уж тем более после. А за десять лет они наверняка подросли и в силенках и организации, раз осознали свою мощь и начали столь успешно забирать под себя город. Драться с такой силищей… Дальше, впрочем, Добрынин растекаться мыслью по древу не стал. Придорожный дед свидетель ненадежный, может и наболтать – причем, не из злого умысла, а по старости лет. Нужен кто-то более компетентный в делах Берегового Братства. И его предстояло еще достать.

Манас Турганов, похоже, все же долю свою поимел. Как говорится – не мытьем, так катанием. Судя по всему, он и Бекболат-ага, держащий базар на подъезде к Атырау, работали в тандеме. Делились прибылью, или были у них какие-то другие товарно-денежные отношения, этого Добрынин знать не мог и не интересовался. Но явно было одно – дед Манас направил их сюда не с бухты барахты. Юка даже высказала подозрение, что имеется какое-то торговое соглашение между владельцем «Кафе Кушум» на дороге, переправой в селе Алмалы и рынком «Базарный дом Керимова», согласно которому торговцы действовали в интересах друг друга и имели долю каждый у каждого. Добрынин покивал, соглашаясь – и было от чего. Когда в три часа третьего дня, пройдя за восемь часов четыреста километров и переправившись через Урал в Алмалы, они остановились в Талкайране, и Добрынин через охрану рынка передал Керимову привет от Манаса Турганова – были приняты с распростертыми объятиями. Бекболат-ага вышел лично сам – правда, в сопровождении охраны – и продемонстрировал самый горячий прием, величая Добрынина «уважаемый», «асыл»^[19] и «Сережа, «балам»^[20]. И Добрынин склонен был думать, что это не столько восточное радушие, сколько нюх к наживе. Ибо Бекболат Мусаевич, сокрушаясь по поводу нынешней тяжелой жизни, закатывая глаза и вскинув несколько раз руки к небесам, призывая в свидетели Аллаха – и поглядывая меж тем хитрыми узкими глазками на технику у дороги – назначил за места в гостинице при базаре неплохую цену: по три пятерки с человека в сутки и по десять за технику. В сутки получалось сто двадцать патронов пять-сорок пять – и это он еще скидку сделал. Однако Данил, понимая, что останавливаться в незнакомом месте лучше все же за крепкими стенами и с хорошей охраной, нежели в чистом поле за городом, вынужден был согласиться. Утешало одно – в салоне «буханки» было достаточно, чтоб всей компании жить у Керимова месяцев пять, если не больше. Справедливо опасаясь за сохранность имущества, он выговорил право выставить на свою технику вооруженную охрану, и самим держать при себе пистолеты – но еще за двадцатку пятеры в сутки. Все остальное оружие полагалось оставлять в машинах.