Без права на отказ

— Потому… потому… — Я не знала, что ему ответить, чтобы не выглядеть полнейшей идиоткой. Однако вся сложившаяся ситуация была идиотской. — Потому что я ничего не помню!

— Значит, ничего не было? — кривая ухмылка коснулась его губ, и он отъехал от меня.

— Именно, — кивнула я, затем широко улыбнулась и сказала: — Вполне возможно, Вы мне наврали, Олег Евгеньевич.

— И в чем же?

— В том, что… — Я опять замолчала и шумно выдохнула.

Смысла ему врать мне не было. Я правда напилась и правда искала возможность избавиться от девственности назло Коршунову. Зажмурившись, я помотала головой, к горлу снова подступила тошнота. Господи. Яна, у тебя очень мало мозгов, а ты остатки то собрать в кучу не можешь. Те отрывки, что мне удалось воскресить в памяти, лишь подтверждали слова Олега. Руки на моем теле. Чужие руки, не руки Коршунова. Я невольно посмотрела на его ладони. Эти бы я точно запомнила. И то, что я звонила Олегу — тоже правда. В моем телефоне висел исходящий вызов, сделанный в три утра, и разговор продолжался две минуты. И как меня полоскало в его машине я тоже вспомнила. К сожалению, это — самое четкое мое воспоминание. Ну еще его глаза, пылающие гневом, когда он, остановив машину, пытался вытащить меня на улицу, а я упиралась в его грудь руками. А вот что было потом — не помню. А хотела бы.

— Ладно. Прости меня, — выговорила я наконец. Пожалуй, в данной ситуации эти слова — самое лучшее, что я могла произнести.

Олег продолжал молча сверлить меня тяжелым взглядом. И только лишь спустя минуту соизволил кивнуть.

— Ладно. Продолжим тренировку.

— Мне плохо.

— Станет еще хуже, — бросил он, поворачиваясь спиной, — если не заткнешься и не будешь выполнять мои указания!

Набрав ход, он в две подсечки оказался на другой половине катка и затем, разогнавшись, скрутил тулуп. Четверной тулуп. Так легко, будто бы до сих пор продолжал спортивную карьеру. Я аж рот раскрыла от неожиданности. А меж тем Олег, снова подкатив ко мне, твердо заявил:

— Именно этот прыжок мы будем с тобой учить.

— Что? — Мне правда показалось, что я ослышалась и как-то не так его поняла. — В смысле учить? Четверной?!

— Да, — как ни в чем не бывало, ответил Олег. — Ты же хочешь попасть на Олимпиаду, Абрамова?

— Хочу, но… — по телу моему пробежали мурашки, руки, казалось, заледенели и посинели от внезапно окатившего меня холода.

— Тогда никаких «но», — жестко ответил Олег. — Ты сказала, что готова пахать, так?

— Так.

— Тогда ты будешь пахать, Яна! Я просто так время на тебя тратить не собираюсь, и без того слишком много внимания уделяю.

Я вскинула голову и непонимающе глянула на него.

— Что это значит?

— Это значит, что ты либо во всем беспрекословно мне подчиняешься, либо… — Он посмотрел как-то многозначительно, приподняв брови.

— Либо что? У нас договор! Ублажаю Вас, Олег Евгеньевич, в постели, а Вы меня тренируете!

— Пока ублажал тебя только я, — ухмыльнулся Олег, хватая меня за руку и снова привлекая к себе так, что я ощутила выпуклость в его паху. — И сегодня мы это будем исправлять, малышка. А пока… — нагло улыбнулся он мне в лицо. — Продолжаем тренировку!

Он мучил меня на протяжении еще целого часа. Правда под конец изверг все же сжалился и сказал, что на вечернюю тренировку я могу не приходить. Вот спасибо! Я бы и так не пришла. Просто не смогла бы, свалилась бы где-нибудь в коридоре.

Но Олег мало того, что сжалился, так еще и изъявил желание отвезти меня домой. Даже если бы я хотела отказаться, не смогла бы, да и Олег моего мнения не спрашивал. Стоило мне, опустошенной и едва передвигающей ногами, выползти из раздевалки, он забрал мою сумку, и мы пошли к выходу.

— Надеюсь, сегодня мне не придется закрывать тебя в квартире, Яна? — спокойно поинтересовался Олег, когда мы уже подъехали к новенькой многоэтажке бизнес-класса в центре Москвы.

Я исподлобья глянула на своего тренера и мотнула головой.

— Это значит нет? Или да? — усмехнулся он, в открытую потешаясь надо мной.

— Я же сказала «прости»! — произнесла я и поджала губы. Было обидно, я устала, хотела есть и спать. А тут он еще со своими уроками жизни. И без того поняла, что Яна — тупица, а Олег Коршунов — всегда прав. Идеал, мать его! — Такого больше не повторится, — все же ответила я, глубоко вздохнув.

— То-то же, — кажется, моими словами он остался доволен.

Олег выбрался на улицу, и я последовала его примеру. День был в разгаре — около четырех вечера, и солнышко светило ярко. Я засмотрелась на ребятню, играющую на детской площадке чуть поодаль. Детство… никаких забот, никаких сложных выборов и неоднозначных решений. На мое плечо опустилась рука Олега.

— Пойдем, — сказал он.