Без права на поражение (сборник)

суетливая: как колобок катается. Черненькая, хорошенькая еще...

— Вам-то она хоть написала?

— Нет.

— А Валентине Андреевне?

— Тоже, наверное, нет. А то бы я знала.

Геннадий Климов и начальник отделения уголовного розыска Иван Иванович Усков

просидели в райотделе до позднего вечера. Оперативные группы, в состав которых были

включены сотрудники торгово-кулинарного училища, докладывали с автостанции, вокзала и

аэропорта, что скрывшийся кассир там не появлялась.

Загадочная, безликая Рязанцева исчезла.

А телетайп в комнате связи райотдела методично отстукивал телеграмму:

«Всем, всем, всем! Разыскивается опасная преступница, называющая себя Рязанцевой

Валентиной Андреевной. Приметы: рост 150—160 сантиметров, 33—36 лет, глаза

миндалевидные, блондинка, волосы носит распущенными до плеч. На руке кольцо из желтого

металла с камнем. Юбка черная, кофта трикотажная ярко-розового цвета. Обута в коричневые

туфли на малом каблуке. При задержании немедленно сообщить в Ленинский районный отдел

внутренних дел города Свердловска...»

— ...Ну и что мы запишем первым пунктом в план оперативно-розыскных мероприятий?

— спросил Усков Климова.

— Фонарю ясно: установление личности преступницы.

— Каким образом?

— Спроси у господа бога.

— Так и писать?..

— Не надо, пожалуй. Давай-ка лучше закурим.

2

Вернувшись домой, Валентина Андреевна устало опустилась на диван. Мысли смешались,

и она не могла сосредоточиться на чем-то одном. Она никогда не имела дел с милицией.

Поэтому сегодняшний вызов, такой внезапный и необычный, когда ее буквально увели с

лестничной площадки в подъезде собственного дома, представлялся ей не иначе как

предвестником большой беды. Валентина Андреевна попыталась до мелочей восстановить весь

разговор с Климовым и с ужасом поняла, что следователь, собственно, ничего ей не сказал и она

бессильна даже предположить, что произошло за ее спиной.

В мыслях она то и дело обращалась к своим подругам, которые столько лет были рядом с

ней в самые тяжелые минуты, и любое подозрение относительно их казалось ей

кощунственным.

Измучив себя окончательно, Валентина Андреевна переоделась в домашнее, кое-как

освежилась перед зеркалом и вышла на кухню. У нее не было никакого желания заговорить с

соседкой — очень милой и обходительной женщиной, в одиночестве коротавшей старость.

Но та не сдержалась сама:

— Валюша, я никогда не видела этого вашего знакомого.

— А какого вы видели? — попробовала улыбнуться Валентина Андреевна.

— Извините, я не так выразилась,— поправилась соседка.— Я просто не знала, что у вас

есть знакомый.

— Как видите, появился... Может быть, еще придет,— почему-то предположила Валентина

Андреевна и поторопилась в комнату.

«Какую глупость сморозила...» — подумала, оставшись одна. Ведь завтра нужно самой

явиться в кабинет Климова для какого-то официального разговора. Тут же вспомнила о

паспорте: не забыть бы утром в спешке.

Валентина Андреевна присела возле столика с трельяжем, в одном из ящиков которого

хранила документы. Перебрав жировки и платежные квитанции за Димкин садик, нашла

свидетельство о расторжении брака, профсоюзный билет, добралась до диплома об окончании

техникума, отодвинула в сторонку сберегательную книжку, с которой, знала, давно сняты

остатки скромных вкладов... Посоображала. Открыла нижнее отделение столика, вытащила

большую коробку с лекарствами и рецептами, быстро перебрала их и снова принялась за ящичек

с документами...

Через час-полтора, перевернув в комнате все вверх дном, опустошенная, легла в постель.

Паспорта не нашла.

Валентина Андреевна лежала неподвижно, равнодушная ко всему. Она чувствовала, как

усталость, сковавшая ее, тушит остатки мыслей, обволакивая их туманной пеленой. Потом ей

стало тепло и уютно.

Когда она открыла глаза, уличный фонарь высвечивал ажурную вязь тюлевой шторы.

Тишина за окном означала глубокую ночь. Сознание спокойно вернулось к событиям минувшего

дня, в котором остались и волнения, и усталость.

Валентина Андреевна подумала о предстоящей встрече с Климовым и стала

сосредоточенно восстанавливать в памяти все, что оставило след за четыре года, прожитых без

мужа в этой квартире. Ничего радостного. Первый год привыкала к новому положению.

Переживать разрыв с мужем было некогда, потому что часто болел Димка. Потом привыкла и

вместе с привычкой пришло душевное облегчение, как и должно быть, когда из жизни уходят

унизительные ссоры и оскорбления. С нежностью вспомнила подруг, неизменно участливых и

верных в житейских затруднениях.

И, не пугаясь уже, а больше удивляясь, пыталась понять, кто мог сделать ей плохое.

Ко всему этому странная пропажа паспорта. Она брала его с собой только в тех случаях,

когда это было необходимо. «Может быть, еще найдется?..»