Без права на поражение (сборник)

— За год-то? А я как раз надеюсь на вашу память,— бодро признался Федор Ефимович.

— Попробуйте.

— У вас в управлении в то время работала некая Катышева Александра Никитична.

— Возможно.

— Да точно, товарищ Мешконцев. Особа довольно приметная. Потом она ушла в

коммунальный отдел горисполкома. Оттуда скрылась...

— Уволилась, я слышал.

— Скрылась. И у вас из-за этого, насколько я понимаю, были некоторые неприятности.

— Ну, какие у меня могли быть неприятности?

— Об этом я и хочу спросить вас.

— Были неприятные разговоры в связи с этой особой,— нехотя признался Мешконцев,

всем видом показывая, что делает это только из стремления как можно быстрее закончить

беседу.— Но я не принял на себя никаких упреков. Катышева переходила от нас в коммунальный

отдел по собственному желанию. Претензий по работе к ней не имелось, и, естественно, я

подписал положительную характеристику. А спустя два месяца она, видимо, решила уехать из

Караганды, и там у них произошла какая-то история с увольнением...

— Она скрылась,— поправил его Репрынцев.

— Повторяю, я этого не знаю,— жестко ответил ему Мешконцев.

— Как же не знаете, если сами пострадали при этом? Катышева осталась вам должна

крупную сумму денег. А вас это не волнует. Не волнует?

Мешконцев обдумывал ответ.

— Если я не говорю об этом, значит — нет,— сказал он.

— А вашу жену?

— Вам позволительно вести такой разговор? — несколько оскорбленный, спросил

Мешконцев.

— Да.

— Будьте любезны, объясните.

— Пожалуйста. Думаю, вы поверите мне, если я скажу, что приехал в Караганду из

Свердловска не ради ваших личных дел. Катышева совершила серьезное уголовное

преступление и сейчас скрывается. Она была опознана здесь, в Караганде. И меня интересует

все, что связано с этой женщиной, в том числе и обстоятельства, при которых она заполучила

ваши деньги и увезла их. Если вы не хотите говорить со мной об этом, я могу думать только

одно: вас связывают с преступницей какие-то личные отношения. И в таком случае я имею еще

большее право спрашивать.

— Что она сделала там, в Свердловске? Я могу знать?

— Похитила около десяти тысяч государственных денег.

— Да. Это действительно серьезно,— мрачно согласился Мешконцев.

— Каким образом она забрала деньги у вас? — сразу спросил Федор Ефимович.

— Я сам ей дал. Она пообещала устроить мне импортную мебель.

— Но она работала не в торговле!

— У нее были знакомые в хозмебельторге.

— Понятно,— вслух заключил Репрынцев.— Одной женщине она предлагала даже

кооперативную квартиру. А скажите, каким образом она устроилась в ваше бывшее управление

инженером?

— У нее был диплом.

— Инженера?

— Нет, техника.

— Странно.

— Но и до нас она тоже работала на инженерной должности.

— Где?

— В тресте Целинмонтажстрой.

— А что она выигрывала, перейдя старшим инженером в коммунальный отдел

горисполкома?

— Пожалуй, ничего. Просто у нас ей надоели частые командировки.

— Где она училась?

— В Алма-Ате.

— А точнее?

— В строительном техникуме.

Раскрыв Мешконцеву до конца цель своего приезда в Караганду, Федор Ефимович

рассчитывал на откровенность и помощь. Но он ошибся. Мешконцев смирился с неизбежностью

давать показания, но отвечал кратко, не вдаваясь в подробности. И Федор Ефимович

почувствовал в этом своеобразную фальшь: Мешконцев знал больше и по непонятным

причинам предпочитал утаивать имеющиеся в его распоряжении факты. Приходила мысль о

том, что между нежеланием возбудить уголовное дело против Катышевой после ее исчезновения

из Караганды с деньгами Мешконцева и сегодняшним его странным поведением существует

связь.

Убедившись, что Мешконцев ничего больше не скажет, Федор Ефимович прекратил

бесполезный разговор, не оставляя надежды вернуться к нему. Расстались холодно.

Трест Целинмонтажстрой Федор Ефимович нашел без труда. В отделе кадров он узнал, что

Катышева работала инженером не в самом управлении треста, а в подчиненном ему шестом

строительно-монтажном управлении.

Так Федор Ефимович встретился с секретарем партбюро СМУ-6 Павлом Андреевичем

Гривцовым, главным механиком управления, человеком общительным и юношески бодрым в

свои пятьдесят пять лет. Он затащил Федора Ефимовича в тесный кабинетик, усадил перед

собой и, взъерошив седеющие волосы, спросил сам:

— Что за нужда?

— Интересуюсь человеком, который работал у вас более года назад,— начал Федор

Ефимович.

— Фамилию помните?

— Катышева Александра Никитична.

— Знаю,— сразу ответил Павел Андреевич и невольно пренебрежительно махнул рукой.

— Долго она у вас работала?

— Работала? Ха!— Гривцов даже крутнул головой, удивляясь наивному вопросу.— Не

работала она, а порхала тут больше двух лет.— И спросил с усмешкой:— Где хоть она теперь?

— Не знаю,— признался Федор Ефимович.

— Это уж совсем интересно! — удивился Гривцов.

Пришлось рассказать все.

— Вот оно что получилось,— задумчиво протянул Павел Андреевич.— А пожалуй, и не