Без права на поражение (сборник)

помнит обстоятельства всех преступлений, которые раскрывал; знает в лицо не только

преступников, но и свидетелей, проходивших по его делам. И все это дремлет до поры под

непреодолимым покровом его невозмутимости. Крупноголовый, словно отлитый, он обладает

таким спокойствием, которое в сочетании с его немногословностью и медлительностью

незнающие иногда принимают за полнейшее отсутствие эмоций. Да и в своей среде можно

услышать почти то же, но и совсем непохожее:

— Что? Захарченко взялся? Нормально: неделю помолчит и раскроет.

Наверное, есть и такие, которые считают его удачливым. Но их могут быть единицы.

Потому что уважающий себя инспектор уголовного розыска не верит в слепую удачу; потому

что живет он в состоянии непрекращающегося поединка с преступностью, с постоянными

нервными и физическими перегрузками и при всем этом не имеет права на поражение.

Короче — здесь это называется работой. Но она скорее, чем другие, сжигает человека,

неминуемо накладывает отпечаток на его характер, а часто меняет неузнаваемо.

Что касается Захарченко, то он остался таким, каким был. Видно, его невозмутимость

помогла ему сохранить добродушие, уберегла от излишней подозрительности, поддерживала

чувство юмора в любых обстоятельствах.

...И вот Захарченко летел в Кустанай.

Прибыл в шесть утра. До девяти оставалось много времени, и Геннадий отправился гулять

по городу, любуясь чистотой и обилием зелени.

В девять он представился начальнику уголовного розыска области. Понадобилось всего

несколько минут, чтобы установить место работы Аркадия Старшинова. Должность он занимал

довольно высокую: заместитель директора по общим вопросам в одной из межобластных

проектных организаций.

Здесь же, у начальника уголовного розыска, собрали короткое и очень узкое совещание.

— Какая помощь вам требуется, Геннадий Николаевич?

— Постоянно — никакой, спасибо,— поблагодарил Захарченко.

— А не постоянно?

— Может быть, срочная: машина, человек в помощь...

Начальник записал на листке для заметок несколько цифр. Протянул.

— Вот наш коммутатор. Просите гараж, называйте свою фамилию. Ночью есть дежурная

машина. Я дам указания. А в отношении человека... Звоните дежурному по управлению. Он

тоже будет в курсе. Нас в свои планы посвятите?

— У меня пока нет плана.

— Вам виднее. Если возникнут затруднения — звоните. С гостиницей устроились?

— Нет еще.

— Возьмите это на себя,— сказал кому-то из присутствующих начальник. И к Захарченко:

— Вы можете проехать в гостиницу, там уже будут знать о вас,— поднялся и протянул руку.

...Через полчаса Захарченко вышел из гостиницы. Обстоятельно уточнив транспортные

маршруты, скоро добрался до учреждения, в котором работал Старшинов. Внимательно изучив

название, золотыми буквами означенное на массивном темном стекле, отметил, что главк

находится в столице Казахстана. На втором этаже нашел приоткрытую дверь с табличкой, на

которой под должностью обитателя кабинета красовалось: «Старшинов А. В.».

«Солидно»,— отметил про себя, наблюдая, как за столиком у окна тучная женщина с

пудовой прической на голове выбивает на машинке пулеметные очереди.

В обеденный перерыв, когда коридоры стали оживленнее, увидел Старшинова. Заочницы-

юристки оказались правы: подтянут, безукоризненно одет, любезен, а здесь — еще и деловит.

Пообедав, сразу же вернулся в кабинет.

В конце рабочего дня Захарченко позвонил в управление и попросил машину,

предупредив:

— Только мне надо в «гражданской одежде».

— Будет «Волга».— Ему назвали номер и спросили: — Куда?

— Пусть ждет у гастронома. Это в полусотне шагов отсюда.

Через пятнадцать минут он увидел, как серая «Волга» заняла указанное место. К

старшиновскому проектному тоже стали подходить машины. Вскоре из дверей вереницей

потянулись служащие.

Наконец появился и Старшинов. Неторопливо пошел к ожидавшему его «Москвичу».

«Держись за ним», — сказал шоферу Захарченко, уже сидевший в машине.

Поездка оказалась неинтересной. Старшиновский «Москвич» подкатил к подъезду

длинного пятиэтажного дома в новом жилом районе, высадил своего пассажира и тотчас

торопливо умчался. По адресу, имевшемуся у него, Захарченко понял, что Старшинов приехал

домой.

Геннадий наведался в управление. С начальником отдела договорился о том, чтобы тот

выделил сотрудника и машину для наблюдения за Старшиновым. «Понимаешь, надо его

поводить. Вдруг он в переписке с ней и на почту наведывается. Не исключено, что птичка

попытается здесь найти убежище».

— А если она на учреждение напишет?

— Не проходит. У него — секретарша-старуха. А мужик — женатый. Дети... должность...

Вечером второго дня Геннадий устроился за столиком в углу гостиничного ресторана

обдумать положение. Старшинов нравился ему, потому что вел себя, как подобает солидному