Без права на поражение [сборник]

И понимал, что если ранее собранные им объективные документы уличали Хомину в преступлении, то теперь эти же самые документы были против него, ибо они с той же холодной документальностью устанавливали признание ее вины, так как она не отреклась ни от одного незаконного выигрыша.

Иван Петрович явился на работу на следующий день.

— Как рыбалка? — спросил его помощник.

— Какая там рыбалка!.. — махнул рукой Иван Петрович. И, взглянув на помощника, устало сказал: — А знаешь, она все-таки брала их значительно больше…

— Вы о Хоминой, товарищ майор?

— О ней.

— Такая вероятность не исключена.

— «Вероятность, вероятность…» А ты можешь сказать мне, что такое вероятность?

— Могу, — улыбнулся тот.

— Ну давай, — тоже улыбнулся Иван Петрович.

— Вероятность это то, что может быть, а может и не быть.

— Здорово ясно!

Улыбка Ивана Петровича превратилась в кривую усмешку.

— Так ведь на самом деле: вероятность — это то, что есть или чего нет…

— Вот я и говорю… — мрачно размышлял Иван Петрович. — Говорят, по этой теории сейчас половину мировых открытий делают. А ты: «либо есть, либо нет». За это Нобелевскую премию не дадут. Выговор разве… Так-то!..

А через час Иван Петрович исчез из управления в неизвестном направлении.

Преподаватели математики экономического факультета Уральского государственного университета встретили Упорова сначала с легким недоумением, но потом так увлеклись, что, выспросив сначала досконально о карманной краже в магазине «Подарки», пришли к единодушному мнению, что непременно помогут во второй части дела.

— Во всяком случае теоретически обязательно, — пообещал один из них, Валентин Николаевич Стихин.

— А почему бы не практически? — проявил некоторую смелость другой, кажется, фамилия его была Егорычев.

И на Ивана Петровича обрушилась лавина вопросов. Он старательно и точно отвечал на каждый. Наконец он попросил передышки:

— Собственно, товарищи, у меня ведь тоже есть вопросы. Дайте отдохнуть.

Но отдыха не получилось. Математики снова насели на него с вопросами криминального характера, и ему с трудом удалось повернуть их к математике. И тогда начались вопросы, каждый из которых непременно начинался со слова «сколько»…

— Сколько выигрышей было по четвертому выпуску?

— А по пятому и шестому?..

— Сколько, по ее словам, она украла по каждому? — Сколько билетов содержалось в посылке, полученной ликвидационной комиссией?

— А сколько в каждом районе продали?

— Сколько процентов билетов из проданных выиграло в каждом районе?..

Сколько, сколько, сколько…

На многие из этих вопросов Иван Петрович ответил сразу. Для ответа на другие требовались новые уточнения.

И только когда иссякли вопросы у математиков, удалось заговорить Ивану Петровичу. Он хотел уяснить для себя предполагаемую работу.

— Втолкуйте мне, пожалуйста, что вы собираетесь делать. Теория вероятности или относительности для меня то же самое, что и туманность Андромеды, а дело, как видите, самое земное…

— Сейчас втолкуем, — пообещал кто-то из них. — Мы сможем, например, совершенно точно определить степень вероятности по интересующему вас вопросу.

Ивану Петровичу захотелось свистнуть, но другой преподаватель поправил своего товарища:

— Мы скажем вам приблизительное число билетов, которое нужно было иметь для того или иного количества выигрышей.

— Вот это ближе к делу, — воспрянул Иван Петрович.

— Вероятность все-таки останется вероятностью…

— Вот это плохо… — сразу огорчился Упоров.

— Почему? — спросил Стихин.

— Да потому, что опять ничего определенного.

— Самое обидное утверждение для математиков, между прочим, — улыбнулся Стихин. — Математика — очень конкретная наука. Я приведу вам пример, о котором пишет в своей книге «Математическая статистика в технике» очень эрудированный математик Длин. Случай этот Длин взял из воспоминаний известного французского философа Дидро. Однажды в Неаполе какой-то уроженец Базиликота в присутствии аббата Галиани встряхнул три кости в стаканчике и держал пари, что выбросит три шестерки, и действительно все три кости выпали шестерками.

— Это невозможно, — раздались тогда голоса.

Но игрок бросил кости во второй раз, и зрители увидели то же самое. Так он проделывал несколько раз подряд, и неизменно появлялись три шестерки.

— Черт побери! — воскликнул тогда аббат. — Кости фальшивые!

И они действительно оказались фальшивыми.

— Весьма убедительно, — сказал Иван Петрович. — А что, тот аббат был математиком?..

— Во всяком случае образованным человеком. А в то время образованные люди математику знали обязательно…

— И он понимал, — сказал уже другой преподаватель, — что если один выигрыш еще вероятен, то пять подобных невероятны. Грубо говоря, здесь речь ведется как раз о степени вероятности. Что касается математики, то для подобных обстоятельств в ней есть даже конкретная формула.

— Теорема Лапласа?

— Да. Она, пожалуй, самая подходящая… Разговор вели между собой уже математики. Но Иван Петрович все-таки вмешался:

— Там кости, товарищи, а у меня государственные лотерейные билеты. В костях еще и поднатореть можно…