Без права на... (СИ)

После, из истории болезни, я узнаю, что Очко сидит по стремной статье. Его напоили соседские пацаны и предложили привести в их компанию малолетнюю сестренку олигофрена. Очко согласился. В результате двенадцатилетнюю девочку пустили по кругу. Брат - олигофрен тоже участвовал в этом жутком изнасиловании. Надо сказать, вообще люди с диагнозом олигофрения часто сексуально агрессивны. Ибо нет, и не будет такой девушки, которая согласилась бы гулять с дебилом, а желание обладать женщиной у олигофрена точно такое же, как и у нормального мужика.

Приведу три примера сексуальных буйств, сотворенных олигофренами.

В первом случае, некто Бадретдинов Эльвир находясь в состоянии алкогольного опьянения, проник через форточку в квартиру семидесятилетней бабки и жестоко ее изнасиловал. Так как бабуля была подругой его матери, то она отлично узнала насильника в лицо и подала на него заявление в милицию. Пожалев подонка, менты отпустили его до суда под подписку о невыезде, что привело только к тому, что он вновь залез в ту же форточку, повторно изнасиловал бабку и жестоко избил ее. Тут уже его закрыли в тюрьму, где его и оттрахали за издевательство над старухой. На спецу же ему жизнь вольготная. Он вовсю лижет задницу медперсоналу, выполняет самую грязную работу и этим прячется за белые халаты от гнева порядочных больных.

Второй недоумок всю свою бессознательную жизнь провел за решетками Кумертаусской психиатрической больницы. В один прекрасный момент, когда его повезли на флюорографию, он дернул дверцу машины и выпрыгнул на обочину.

Жил и прятался в строительном вагончике на окраине города. Жил тем, что собирал бутылки, стеклобой и алюминиевые банки, которые сдавал. Заметил однажды, что молоденькая девчушка с района новостроек каждый день проходит мимо вагончика в школу и обратно. Он вооружился огромным ржавым ножом и кусками колючей проволоки. Дождавшись жертву, спокойно возвращавшуюся из школы, угрожая ножом, затащил в вагончик, заткнул рот и привязал девочку к топчану кусками колючей (!) проволоки.

Издевательство продолжалось день и ночь. Этот подонок, смакуя подробности, рассказывал мне обо всем этом, но хочу избавить себя от необходимости писать, а вас читать подобную мерзость.

Напишу только, что во время рассказа его свиные глазки плотоядно сияли, а слюна так и катилась по толстой олигофренической роже.

Эдик Мухамадеев по прозвищу Муха из-за задолженных ему шестидесяти рублей жутко поиздевался с друзьями над четырнадцатилетним парнишкой. Они долго избивали ребенка, мочились на него, заставляли есть фекалии, затем долго насиловали в задний проход. Не удовлетворившись и этим, подонки заставили мальчишку делать им миньет. Издеватели получили в общем - то копеечные срока – каждый не более трех лет.

И случаев таких множество – олигофрены не задумываясь идут на сексуальное насилие в любой извращенной форме, без всяких угрызений совести. Уповать на их совесть, которая находится в зачаточном состоянии невозможно – от статей 131 и 132 их избавит только нож хирурга или страх перед неизбежностью наказания. Психиатрия в случаях врожденной олигофрении также бессильна и такие больные часто поступают повторно.

Через месяц я уже начинаю передвигаться по отделению на специальных пластмассовых костылях. Болит все тело, но после долгого вынужденного лежания на кровати сам процесс движения до крайности радует меня, и я долго стучу своими костылями вдоль длинного коридора, тусуясь туда - обратно.

Мне пришло письмо от матери и я, будучи несказанно рад, перечитываю его по нескольку раз – мать получила мою первую пенсию и собирается приехать ко мне в ближайшее время.

Но более всего греют мою душу и бодрят тело слова – «Люблю, целую, дорогой сынок. Мы всей семьей ждем твоего скорейшего освобождения».

Я прислоняюсь к косяку двери и стою, опираясь на палки костылей, напряженно всматриваясь в сторону входной двери. Сегодня среда, день свиданий, и я смогу наконец-то, после долгого перерыва увидеть и обнять мать.

Наконец, на очередной звонок в дверь сердце мое вздрогнуло, и я весь напрягся. Это необъяснимо, но точно чувствуешь, когда приходит мать.

И действительно, порог нашего мрачного отделения перешагнула моя старушка с двумя большими сумками в руках и, помахав мне рукой, прошла с санитаркой в посетительскую. Я быстро застучал костылями по направлению к решетчатой двери, отгораживающей жилое помещение от врачебных кабинетов, столовой и посетительской. Чтоб у вас сложилось правильно представление о нашем отделении, нарисую его план:

Но вот беда – открывать мне решетку и пускать к матери никто не торопиться. Оказывается, предварительно всю передачку, что принесла мне мать, ошмонают, запишут в журнал, а процесс это довольно долгий, и только потом меня выпустят.